- Да, - согласилась Ая. - Любовь - неплохая штука. Я вот тоже тебя люблю, и мне это кажется счастьем.
- Почему именно меня? - Бенжи как раз закончил лепить очередную фигурку, положил свою тонкую серебристую ручку на траву и раскрыл её ладонью вверх. Держась за то, что можно было бы назвать большим пальцем, с металлической руки в траву сползла миниатюрная, но точная копия андроида.
Ая опустила рядом свою ладошку, и крохотный зелёный Бенжи бесстрашно залез на неё и дал поднести себя к лицу.
- Потому что, - внимательно глядя в зелёные глаза на маленьком зелёном лице, заявила Ая. - Разве ты не знаешь, что предпочтения - это очень нелогичная штука? Но если тебе очень хочется объяснения, то ты говоришь на языке, на котором я понимаю. Ты свободен и мне жутко нравится наблюдать за этим.
- Свобода - это когда? - как бы между прочим спросил Мэтт.
- Свобода - это когда не знаешь, чего хочешь. Правда, Бенжи? - усмехнулась Ая, подмигивая стоящей на ладони фигурке.
- Правда, - согласился большой Бенжи. Теперь руки его были не заняты, и он почти по-человечески обнял ими свои согнутые в коленях ноги. - Когда не знаешь, чего хочешь, не действуешь. А когда не действуешь, плотность твоей несвободы минимальна. И, наверное, это хорошо. Потому что то, что происходит там, - и андроид махнул рукой в сторону плывущей высоко мимо Альфы Земли, - неправильно. Они все подчинены мании созидания.
- А мне не нравится свобода, - сказал Мэтт и вздохнул. - Потому что мне не нравится сидеть просто так. И мне нравится знать, чего я хочу.
Бенжи мигнул и развернулся к Мэтту:
- e'u kelci*
- mi fitytu'i*, - грустно согласился тот. - А во что?
- В стихи, например. Мама мышка сушила шишки. Ты - следующий, рифма и размер обязательны.
- Надрывалась без передышки.
- А в глубокой норе детишки...
- Ждали маму и ждали шишки, - уже улыбаясь, закончил Мэтт. - Бенжи, а давай лучше в превращения?
- О...- изобразил расстроенное лицо Бенжи, - это надо просить Аю.
- И мы, и мы! - запели лемуры. - И нас, и нас!
Никто и никогда не видел того, что в такие моменты происходило внутри у реализата.
На лице у Аи не дрогнул ни один мускул, просто чуть потемнели глаза, а в следующий миг вода внизу задвигалась и приподнялась, принимая форму огромного голубого дракона. Дракон глухо и низко фыркнул, - так, что его "фрррррр" отдалось дрожью в сидящих на берегу, закрыл и открыл большую прозрачную голубую пасть, в которой плескалась застигнутая врасплох рыба, и неторопливо встряхнул длинной спиной, сбрасывая с чешуи лишние брызги.
- Ой! - завопили лемуры.