Агнес, похоже, торжествовала. И о тетушке своей рассказывала с удовольствием:
— Моя тетя как раз и вышла замуж за человека простого звания не по закону, а по своей воле. Будущий муж ее, работник, приходил на мызу выполнять разные поручения; он на все руки был мастер. А тетя тогда была еще молодой и очень красивой девушкой.
— Да уж я думаю… — согласился Гавриил. — На вас, фрейлейн, глядя, поверю, что тетя ваша была красавица.
Похвала придала девушке уверенности, и она продолжила рассказ с воодушевлением:
— В одно прекрасное утро они оба исчезли. Будто в воду канули. Был большой переполох. Никто ничего не мог понять. Возникали всякие домыслы — будто работник выкрал юную госпожу. И иные, еще похуже, домыслы городили, пока одна служанка не выдала тайну, что у молодой баронессы и работника любовь… Их искали, посылали отряды во все концы Ливонии. Но все понапрасну. Лишь через год родственники узнали, что тетя преспокойно живет в Германии, где стала женой этого человека, простого ремесленника.
— Поучительная история, — вставил Гавриил.
— С тех пор наша родня отказалась от бедной тети и не признает ее своей родственницей. Отец мне строго-настрого запретил произносить при нем ее имя. Это меня огорчает — я еще с детства помню, что тетя была красивая и добрая женщина, и я ее ужасно любила. Не понимаю, как она могла совершить такой тяжкий проступок; ведь это страшный грех — против воли Бога и всей семьи выйти замуж. Причем за низкого человека!
Тень пробежала по лицу Гавриила.
— Разве это был такой уж низкий человек?
— По натуре он таким не был. О нем рассказывают как о человеке веселом, добром и щедром. Но ведь он низкого происхождения. И все же он осмелился рассчитывать на благосклонность девушки из высшего сословия. Наверное, он и подбил ее на побег. Разве это не низкий поступок?
— Самые настоящие грабеж и разбой, — холодно подтвердил Гавриил и с аппетитом принялся за еду.
Агнес проглотила два-три кусочка, но пища показалась ей невкусной; у нее вдруг пропал аппетит.
Она продолжала:
— В нашей семье только я одна время от времени подаю ей весточку. Тайком. И изредка получаю от нее ответ. Я не оправдываю ее ошибку, я считаю это большим грехом, но…
— Разве это не умаляет вашего уважения к тетушке?
— Моей любви к тете это не умаляет. Я могла бы ей простить еще много грехов, пока сохраняются дорогие для меня воспоминания.
— Неужели вам не понятен ее поступок?
— Не стану отказываться, поступок ее мне понятен. Да, она совершила ошибку. Однако она совершила ошибку ради любви.
— Хвала Господу! — язвительно заметил Гавриил. — Что-то можно услышать в ее оправдание.