– Национальная полиция, добрый день, – ответили ей по-испански.
Нина закрыла глаза и попросила соединить с дежурным офицером. Ей даже не понадобилось вспоминать слова, они полились рекой, как будто прятались в каком-то потаенном уголке мозга и только и ждали своего часа. Ее голос стал иным, интонация изменилась, ей не хватало испанского, тамошних запахов, жары, зелени.
Офицер взял трубку, и Нина представилась своим гортанным, зычным испанским голосом, рассказала, кто она и какое у нее дело. Полицейский, судя по его тону, немного удивился и был настроен скептически.
– Я знаю, что иду в обход протокола, – сказала Нина, – но дело касается по-настоящему отвратительного случая, и мне неслыханно помогло бы, если бы вы смогли сообщить кое-какие данные относительно фирм убитого…
Она слышала звуки радио где-то на заднем плане, картавую речь диктора.
– Извини меня, – сказал офицер на другом конце линии, – это, пожалуй, странный вопрос, но ты не с Канарских островов?
У нее перехватило дыхание, к собственному удивлению, она почувствовала, что ее глаза наполнились слезами.
– Да, сеньор, я с Тенерифе…
– Почему же ты не сказала сразу? Какая помощь тебе нужна?
И она дала ему имена Каггена и данные найденных ею фирм, а ручка офицера скрипела, когда он записывал.
– Нет никаких проблем, – наконец сказал он. – Я свяжусь с тобой до выходных. Всего хорошего.
Собаку замучили до смерти в «самых изощренных формах». Так было написано в статье в местной газете, я помню это очень хорошо. Она располагалась в самом низу с левой стороны. И описывала, как преступники, двое «юнцов», поймали пса и связали ему лапы. Потом они засунули петарды в задний проход и уши животного и подожгли.
Ощущение беспримерного ужаса, который я пережила, читая текст, сохранялось где-то внутри меня до сих пор, я могу вызвать его из памяти в любой момент, то немыслимое отвращение, тошноту, недоверие: как такое возможно?
Материал иллюстрировал снимок полицейского Стефена Вестермарка, одетого в униформу и с сердитой миной на лице. Именно он задержал «юнцов».
«Просто в голове не укладывается, как обычные парни могли сотворить подобное», – было написано под фотографией. Так якобы он сказал.
Преступники в свою защиту заявляли, что речь шла о дворняге, бездомной к тому же, она бегала среди домов в Фисксерте и гадила в песочницы.
Когда Ингемар наконец согласился с тем, чтобы завести домашнее животное, я точно знала, кого хотела бы иметь. Не щенка с родословной, а дворняжку из собачьего приюта. Я жаждала делать добро, компенсировать пережитые мучения, заботиться.