Но она не говорила.
Я ждала, и ждала, и ждала, была послушной и вежливой, собранной, действительно готовой к встрече. По ночам я смотрела в окно до рассвета, чтобы не пропустить ее, но она предала меня. Ночь проходила за ночью, а она так и не появилась.
В конце концов я отвернулась к стене и перестала скучать.
И сожгла альбом со всеми фотографиями времен ее молодости среди камней на лесной опушке.
Когда Нина пришла в совещательную комнату на восьмом этаже, Юханссон сидел там и плакал. Никто другой из группы еще не появился, и она остановилась в дверном проеме, не зная, войти или уйти незаметно. Крупный мужчина поднял глаза и, заметив ее присутствие, откашлялся и высморкался.
– Входи, – сказал он, – у меня и мысли не было напугать тебя.
Нина не сдвинулась с места.
– С тобой все нормально? – спросила она осторожно.
Он пожал широкими плечами.
– Да, в общем-то, – ответил он хрипло. – Хочешь кофе?
Юханссон поднял термос. Она пила не так много кофе, дома всегда делала себе чай, но сейчас шагнула в комнату и кивнула:
– Спасибо, с удовольствием.
Он налил в чашку дымящийся горячий напиток и протянул ей.
– Сахар или молоко?
– Спасибо, и так годится…
Они какое-то время молчали. Нина расположилась за столом на приличном расстоянии от секретаря, грела о чашку ладони.
– Почему ты такой грустный? – спросила она тихо.
Он с шумом сделал несколько глотков. Потом сидел неподвижно и думал.
– А разве можно быть другим? – сказал он наконец. – При мысли о том, как выглядит мир?
Нина внимательно посмотрела на своего собеседника.
– Ты имеешь в виду в общем или применительно к нашей работе?
Она сама услышала, как казенно звучали ее слова. Стул сразу же показался ей ужасно неудобным, она попыталась лучше устроиться на нем.
Юханссон явно воспринял ее вопрос всерьез, поскольку задумался, и его лоб прорезали глубокие морщины.
– И то и то, пожалуй, – ответил он. – Точнее говоря, это касается всего вместе, нашей работы и мира, где мы живем, это два аспекта одного и того же, все вместе и отдельные кусочки, коими нам по долгу службы приходится заниматься… – Он снова высморкался. – Хотя мне нравится вносить свою лепту, именно поэтому я стал полицейским. Да, ты же понимаешь, сама работаешь в полиции.
Нина пригубила кофе. Как много он знал о ней? Насколько хорошо был проинформирован персонал, когда к ним брали новичка?
– Ты всегда работал в ГКП? – спросила она, теша себя надеждой, что не выглядит слишком любопытной.
Юханссон покачал головой:
– Я оказался здесь после несчастного случая.
Он потянулся за стопкой бумаг и стал их сортировать.