Мн–да… Выходит, кум нашего земана в контрах с какой–то здешней 'шишкой', имеющеё у монгол 'волосатую руку'. А через это и мы под раздачу можем попасть, что ни разу не радует… И надо же было Жбану во всеуслышание палиться, кто да откуда. Если этот самый нойонов сын решит пакость сотворить, то координаты земановой усадьбы вычислить для него дело плёвое.
Нам–то что: пока в Пражске Место приедем, пока обратно доберёмся, да там не меньше пары недель, а то и месяц волонтёров в копейщики набирать придётся. А вот оставшимся в усадьбе под Лоуни Жбановым чадам и домочадцам может прийтись весьма кисло…
Возле неприметного свёртка с дороги на старую просеку в качестве регулировщика движения нас уже поджидал ускакавший со Жбаном–младшим кмет. Разумно: если углубимся в лес, то шансы укрыться от возможной погони резко увеличиваются. Аккуратно, стараясь не цепляться за заснеженные ветки, отряд свернул в сторону. Оставшийся воин, как я успел заметить, принялся заметать ветками следы копыт и полозьев. Впрочем, спустя минут десять он уже нагнал нашу маленькую колонну.
На ночёвку остановились на лесной полянке у края полузамёрзшего болотца, куда я сразу же был погнан за водой для ужина. На робкую попытку предложить в качестве альтернативы растопленный снег, было предложено 'ступать и не умничать, тут тебе не город'. Как ни странно, вода в болотце оказалась достаточно прозрачной и даже вкусной: нужно только черпать неглубоко, у самой поверхности. Впрочем, оно и понятно: торфяное дно в таких лесных водоёмах служит своеобразным фильтром для просачивающейся сквозь него жидкости.
Вернувшись к походным кострам, я подвесил над одним из них медный котёл с водой, и в ожидании, пока она закипит, на заранее припасённой разделочной доске, положенной на расстеленную холстину, заменяющую в походе стол, принялся мелко крошить сало и замёрзшее мясо зайца, убитого поутру плетью Франтека Жбана. Впрочем, косой сам виноват: сидел бы тихо — может и не заметили бы, так нет же, выпрыгнул чуть ли не из–под копыт жбановского жеребца. Распалил, понимаешь, охотничий азарт, за что и поплатился раскроённой головой…
Сало с зайчатиной предназначались для походного кулеша, куда кроме обязательной крупы я решил по случаю профилактики зимнего авитаминоза запустить квашеную с морковью капусту, бочонок которой был специально прихвачен из усадьбы под Лоуни. Конечно, ежедневный кулеш уже всем порядком обрыдл, но из–за нынешних приключений искать дополнения к нему, вроде нарванной вчера мёрзлой рябины, не стал. А прижимистый Ян Жбан ещё при сборах резко ограничил ассортимент продовольствия, взятого в дорогу. Хорошо ещё, что по церковным канонам путешественники временно считаются освобождёнными от соблюдения поста, иначе и сала в кулеше мы бы не увидели, факт!