— Брось, Мэтт. Пойдем.
У меня начинает сосать под ложечкой, когда я слышу Эвана.
— О, да они пришли вдвоем, — произносит Эбби.
Один из них колотит в дверь.
— Эбби! Детка! Давай поговорим!
Стук задает ударный ритм. Я не могу выносить шум больше нескольких минут, поэтому сдаюсь и иду открывать дверь. Как и следовало ожидать, Мэтт вваливается через дверной проем и падает на ковер. Позади него, прислонившись к моей машине, маячит Эван.
— Не мог отвезти его домой? — спрашиваю я. — Не думаю, что Эбби станет с ним разговаривать.
— Я пытался. Он и слышать ничего не хочет.
— Нужно было пытаться усерднее.
Эван выходит на свет через дверной проем и протискивается мимо меня, чуть оцарапав мое лицо хлопковой тканью своего пиджака. Я улавливаю нотки аромата Эвана, и в голове всплывают воспоминания о его поцелуе.
— Пойдем, приятель, тебе это не нужно. — Эван хватает Мэтта за рубашку и приводит его в сидячее положение.
Парни частенько говорят о том, насколько жалкими бывают девушки после расставания. Судя по моему опыту, подобные чувства присущи скорее парням, нежели девушкам. Конечно, девушки иногда рыдают и едят сладкое до тех пор, пока не заболеют, но делают это в уединении своих домов. А что же жалкие всхлипывания Мэтта? Нет, это стопроцентно пацанская тема. Мэтт бормочет что-то себе под нос.
Зажав подбородком одеяло, Эбби сидит на диване, ничего не предпринимая. Я горжусь тем, что она не кидается на Мэтта и не принимает его обратно с распростертыми объятиями. Однако это не отвечает на вопрос, что с ним делать.
— Сколько он выпил? — спрашиваю я Эвана.
— Ты еще спрашиваешь? Я удивлен, что он вообще сюда добрался.
— Ты мог бы остановить его.
Эван облокачивается на входную дверь и откидывает волосы с лица.
— Ну да, конечно. Он весит на двадцать фунтов больше меня, и верхняя часть моего тела не в состоянии противостоять его решительности.
Я отмечаю красноречие Эвана. Он не так пьян, как его друг.
— Хорошо хотя бы, что ты здесь и можешь за ним проследить.
— Я по жизни с ним, — бормочет он.
Мэтт хлопается обратно на пол.
— Извини. Я пытался остановить его, боялся, что он может во что-нибудь ввязаться. — Он тычет ботинком в храпящую массу. — Думаю, сейчас он безобиден.
Закутанная в одеяло фигура позади меня издает странный звук, и рыдающая Эбби исчезает наверху. Эван моргает, я наклоняю голову, примечая пустую бутылку из-под вина рядом с пакетиком чипсов.
Громкая отрыжка Мэтта подает Эвану сигнал, и он приседает.
— Ну ёперный же театр! — произносит Эван, переворачивая Мэтта на бок. Легкость, с которой он делает это, говорит о том, что ему не привыкать.