И вот теперь я сижу в местном кафе, грея руки о кружку кофе, и жду его. Мы уже были здесь во время трех наших «дней бабочки»: я и беззаботный Эван. Чистые виниловые скатерти, приправы для жирной пищи и запах жареной картошки, пропитывающий помещение. Обычно я что-нибудь заказываю, но сейчас я не голодна. Перспектива увидеть Эвана снова наполняет мой желудок кислотой.
Входит Эван с лицом, наполовину скрытым шарфом, и с заправленными за уши волосами. Я машу ему, и он подходит, не снимая шарф. Эван бледен, и я замечаю, что за недолгое время его отсутствия он потерял в весе. Он вернулся только вчера, и затравленный взгляд все еще не исчез.
— Выпить хочешь? — спрашивает он, и я качаю головой. Единственное, чего я хочу, это встать, обнять его и сильно прижать к себе, как в ночь возвращения Люси.
Он идет к стойке, возвращается с похожей кружкой кофе и садится, зажав ее руками в перчатках.
— Как ты тут, Несс?
— Лучше, чем ты, полагаю, — мягко говорю я и тянусь, чтобы коснуться его. Надеюсь, он не выстроил новых барьеров.
Эван делает глоток кофе, карие глаза наблюдают за мной поверх кружки. Я не избегаю его взгляда.
— Как Люси? — спрашиваю я.
Мгновение Эван размышляет над тем стоит ли посвящать меня в свои дела. Беспокойство ползет вверх по моим рукам, точно пауки. Мне не следовало спрашивать. Боже, только бы мои слова не оттолкнули его. Он вращает кружку на столе и, концентрируясь на движении, двигает желваками.
— Она не принимала лекарства. Теперь принимает.
— Ох, так сейчас все в порядке?
— Да. — Его голос противоречит словам.
— Или не в порядке?
— Она бунтует, не понимает, как то, что отнимает у нее креативность, помогает ей. Как бы ты объяснила такое кому-то?
Мои плечи облегченно опускаются. Он тянется ко мне. Спрашивает.
— Что произойдет, если она перестанет их принимать?
— Несколько недель или даже месяцев с ней все будет хорошо, пока все не начнется по новой. Депрессия. Или маниакальный синдром.
— Полагаю, ей сложно принять, что она все еще не здорова, когда ей становится лучше?
Эван вздыхает.
— Да. Но так или иначе. Я согласился навещать ее каждые выходные. Помогать отцу. И проверять, в порядке ли она.
Я потираю щеку. Его снова втянули в жизнь, от которой он хотел убежать. Очевидно, мои мысли отразились на моем лице.
— Она не будет принимать их, если я не помогу ей, — настаивает он.
Я стискиваю зубы, чтобы не открыть рот и не сказать что-нибудь неподходящее. Вместо этого я киваю. Девятнадцатилетний парень не должен нести ответственность за свою сестру. Я должна добиться этого. Люси не единственная, кому нужен адвокат.