— Теперь понятны твои некоторые странности, — наконец сказал Маркус, повернувшись к ней и приподнимая за подбородок её лицо.
— Какие?
— Песни, слова, поступки, собака, — Маркус смотрел в её глаза. — Ты точно туда не уйдёшь?
— Не уйду, туда возврата нет.
Он прижался лбом к её щеке. Манон погладила его по волосам.
— Спасибо… что доверилась мне, — тихо проговорил он.
— Это ещё не всё… — Манон отстранилась. Маркус, заинтригованный, ждал. — Пойдём.
Они вышли на площадку башни. В своё время барон приказал убрать часть зубцов, и одна треть башни теперь имела невысокий, но широкий парапет. Манон часто сидела на нём. Её покрывало так и осталось лежать на каменном полу. Она сняла сапоги, носки и с блаженством прошлась по нагретым за день камням. Маркус поставил узел, в котором стоял поднос со снедью, и бутылку красного на покрывало. Манон затащила его ограбить кухню, перед тем как подняться в башню.
Она запрыгнула на парапет, Маркус чуть напрягся. Она обернулась к нему.
— Ты доверяешь мне? — спросила она, протягивая к нему руку. Он подошел, запрыгнул на парапет рядом с ней и сжал её ладонь. Всецело, — сказало рукопожатие. Эта часть башни выходила на запад. Под ними раскинулся бескрайний простор, на горизонте видны были горы, и заходящее солнце окрасило вершины чёрных силуэтов оранжево-красным, располосовало голубое небо нереальными полосами розового, красного, оранжевого. Легкий ветер трепал их волосы.
— Это моё любимое место.
— Знаю, я каждый раз с замиранием сердца следил за тобой, стоящей здесь, оттуда, — Маркус протянул руку, указывая на небольшую поляну в глубине сада. — Я там тренировался, один. И наблюдал за тобой.
Манон развернулась к нему, провела ладонью по его волосам, по щеке, поворачивая к себе. Он смотрел на неё и ждал. Впитывая каждое прикосновение, подушечки её пальцев словно изучали его лицо, касаясь скул, очерчивая трепещущие крылья носа, контур чуть приоткрытых губ. Погладила усы и бороду. Потянулась к нему легким поцелуем, едва коснувшись, и отодвинулась. Посмотрела в его горящие зелёные омуты с огромным зрачком.
— Для непонятливых, — прошептала Манон, проводя пальцем по его переносице, — это было ДА.
Маркус сглотнул, уголки губ дёрнулись в сдерживаемой улыбке.
— А можно, для особо непонятливых повторить? — попросил севшим голосом. — Вот абсолютно непонятливых.
Манон хмыкнула.
— Ну, если совсем-совсем непонятливых, то повторю, — она вытащила свою ладонь из руки Маркуса, обхватила ладонями его лицо и смачно поцеловала в губы. Отодвинулась.
— Теперь намёк понятен? — спросила Манон, приподняв в ожидании бровь.