Так. Стоп. Хватит терзать себя одними и теми же «почему». Необходимо решить, оставлять «баронессу Перрэ» в городе или услать в поместье? С одной стороны, глаза и уши в свете. С другой — лишняя трата времени на приёмы, рауты и прочую, столь нелюбимую светскую чушь…
Сейчас траур, значит, светские обязанности минимальны. Да вряд ли она будет пользоваться особой популярностью… если только найдётся охотник до приданого. Решено, оставляю, услать в провинцию всегда успеется.
Ножи закончились. Гнев ушёл. Взяла под контроль эмоции, укротив свой бешеный темперамент, который временами вырывался из-под жёсткого контроля. Она вновь была спокойной и собранной. Такой, какой её сделал барон.
Чердак — её любимое место, здесь всё было оборудовано для тренировок. Все возможные манекены и мишени для отработки ударов, метания ножей, стрельбе из арбалета и её любимых плетей.
Они с Учи… отцом проводили здесь много времени, когда приезжали в город. Первый год она выползала отсюда на карачках, но лучше так, чем скучнейшие уроки этикета, танцев, флирта, правильного ведения светской беседы о погоде… Её учили всему. Но в основном владеть оружием, выслеживать объект в лесу и в городе, уходить от слежки самой, скакать на лошади в седле и без. Она великолепно овладела искусством изменять себя до неузнаваемости. Но главное — её учили убивать. Барон Перрэ — Палач — служил Герцогской короне. Тайным шпионом и убийцей. Работа у него такая. А она его эксперимент, удачный, надо сказать, как считал барон.
Манон не любила вспоминать то, как они познакомились пять лет назад. Вернее, те дни, что она пережила до встречи с ним.
Она очнулась на берегу реки голая, мокрая, трясущаяся от холода, сжимая в руках скулящего щенка. Над ней стояли люди, мужчины. Их было пятеро. Один из них богато одетый полноватый мужчина лет пятидесяти с неприятным лицом попинал её в бок. Приподнялась.
— Ты кто такая? Откуда взялась на моей земле?
Задумалась, напомнили о вопросах, пнув по ногам. Поморщилась от боли. И честно ответила:
— Я не знаю.
— Что, и имя свое не знаешь? — прошипел толстяк.
— Не-ет… не знаю… не помню… — проскулила она, ужас накатывал волнами. Кто я?! Где я?! Кто эти люди?! Почему мокрая? Почему голая? Почему, почему, почему….
— Господин, а щенок-то у неё не шваль безродная, — вякнул один из мужчин.
— Где собаку украла? — заорал толстяк.
— Я не знаю-ю-ю, — едва не плача от беспомощности и прижимая мокрого щенка ещё плотнее. Толстяк снова зло пнул по ногам и приказал:
— Донат, берите эту тварь — и в замок, заприте внизу, мы с Клодом будем позже.