— Вы получите детей, если останетесь на все дни охоты, — озвучил условие герцог.
Манон подошла к столу, откинула вуаль. Её глаза тёмно коричневые, почти чёрные, испепеляли Тиграна презрением. Красивые губы изогнула язвительная усмешка. Уперев ладони в стол, она чуть подалась вперёд к герцогу.
— Я получаю детей, — начала она, и её змеиное шипение мурашками пробежало по позвоночнику мужчины, — а Вы, я так понимаю, МЕНЯ, в качестве постельной грелки на пару-тройку дней?
— М-м-м, я себе представлял это как-то более романтично… любовница звучит значительно лучше, не находите?
— Как ни назови, а процесс один и конец известен.
— Милая Ман… — начал Тигран.
— Я просила не называть меня так… Бесит нереально! — рявкнула баронесса. — Вот что я скажу, Ваше Сиятельство. Вы забыли, что моим приёмным отцом был-барон Жан Перрэ? Он научил меня не только держать в руках кинжал, но и не поддаваться на шантаж! Никогда!
Тигран вскочил с кресла и, так же опершись руками о столешницу, подался навстречу Манон. Их лица почти соприкасались.
— Вы забываетесь, баронесса! Вы намекаете, что Я — ШАНТАЖИСТ?!
— Что Вы, как смею… — криво усмехнулась женщина. — Я не намекаю, я прямым текстом вам говорю: ВЫ, Ваше Сиятельство, ШАНТАЖИСТ!
Его бешеный взгляд скользнул по её лицу, голова была чуть наклонена, и он увидел след засоса, ранее скрытый высоким воротом платья… Негодяйка! Мне отказывает, а сама… Тигран вскипел. Захотелось придушить… но вместо этого ринулся вперёд, накрыл её губы своими в яростном поцелуе.
Манон растерялась на секунду, отпрянула, и тишину кабинета нарушил звук хлёсткой, звонкой оплеухи.
Они замерли, тяжело дыша, сверля друг друга ненавидящими взглядами. На щеке герцога расцветал чёткий след от пятерни.
— Ваше Сиятельство, — холодная ярость резала воздух словами, — я хотела помочь этим детям, потому что понимаю, через что они прошли. Но торговать собой, даже ради них, я не стану. Пусть их дальнейшая судьба останется на Вашей совести… Я сама выбираю мужчину, с которым ложусь в постель, сама… — вспомнила последнее посещение Дома Желаний и с кем, по прихоти Жюли, провела ночь, горькая усмешка искривила губы, с этого момента сама. — Вы, конечно, можете взять то, что хотите, силой. Вы мужчина. Вы сильнее. В ваших руках власть. Перед Вами я беззащитна. Можете растоптать меня… Вы желаете моё тело? Берите, но помните: я буду ненавидеть и презирать Вас… — она замолчала, в ней словно что-то сломалось, вздохнула. — Чем же Вы лучше тех, кто приходил к Альфонсу и насиловал этих детей? — взгляд баронессы потух, она опустила на лицо вуаль и направилась к выходу.