При нашем приближении чудища остановились, как бы оценивая ситуацию, а потом начали плеваться какой-то дымящейся гадостью. Я резко взял правее — Берта сзади лихо кувыркнулась, сдавленно пикнув — и ядовитые оплеухи прошли мимо, с шипением расползаясь по асфальту.
Когда тараканы остались позади, начались новые трудности — дорога пошла неважная, узкая, с не самым лучшим покрытием, и к этому прибавились еще и внушительные скопления автомобилей. К счастью, не самые плотные, но все равно каждый раз заставляющие напрягать предельно ослабевшее внимание и протискиваться, стараясь не повредить свою машину. На царапины и небольшие вмятины мне было наплевать, и, если можно было проскочить, натерев кому-то бок, я не упускал случая. Так мицубиси остался без обоих боковых зеркал, но имелось еще и зеркало в салоне, и это придавало мне бодрости духа.
Один раз случилась забавная ситуация. Объезжая здоровенный автобус, сделанный, кажется, в семидесятых, я выкрутил руль вправо и нос к носу столкнулся со здоровенным толстым медведем. Тот торжественно восседал прямо на асфальте и лакомился тошнотворно выглядящими, бесформенными останками. Я знал, что медведи предпочитают подгнившую падаль, но ведь не мясо, с неделю провалявшееся на жаре!
Потапыч подозрительно сощурил глаза и встал на две ноги, возвысившись над нами, подобно башне. Я же лишь рассмеялся при виде этой демонстрации силы — после рвущих все шаблоны чудовищ мишка казался чуть ли не плюшевым, ну не мог я его испугаться, хоть убейте. Я лишь нажал на клаксон и резко притопнул на педаль газа. Медведи боятся шума, это я тоже знал очень хорошо, поэтому, когда вместо хозяина леса перед глазами замаячил его мохнатый хвостик, стремительно удаляющийся прочь от дороги к зарослям, я совершенно не удивился.
— Здорово, — одобрил Хельмут и трескуче рассмеялся.
Он дышал мелко и часто, иногда пытаясь с хрипом втянуть воздух, которого катастрофически не хватало. Не смотря на то, что я прежде не видел воочию подобное угасание человека на глазах, я уже не сомневался, что жить Хельмуту осталось считанные часы. Вместе с воздухом через пробитое легкое тело старика покидала и жизнь, и обернуть процесс вспять уже невозможно.
— Держитесь, Хельмут, сейчас немного ускоримся. Мы на финишной прямой.
— Жми, как можно быстрее, — тихо согласился Хельмут. — Надеюсь, дотяну.
На счастье, дорога снова расширилась до двух полос, и утомительные пробки остались позади. С обеих сторон потянулись поросшие кустарником и высокими, стройными соснами холмы, плавно уступая субтропической флоре юго-востока прекрасной Македонии.