Барабанные палочки лихо вращаются в руках, свет медленно гаснет, окутывая все вокруг чернотой, и Терри остается один на сцене, огромной сцене клуба перед четырьмя сотнями разгоряченных людей. Удар в хэт, еще удар, три, четыре, и начинается вступление.
Еще никогда он не чувствовал такой глубокой внутренней пульсации, такого прозрачного понимания сути ритма. Палочки плясали по упругим пластикам, ноги выстукивали на двойной педали, причем левой время от времени приходилось перескакивать на педаль хай-хэта, а мысли Терри в это время находились где-то далеко-далеко — в том удивительном месте, где рождается его музыка.
Он закрыл глаза и запрокинул голову вверх, пока конечности работали, как тонко отточенный и точно настроенный механизм, каждая выполняя строго свою задачу. Смотреть на них не требовалось, Терри вглядывался в глубь себя, погружаясь в адреналиновый транс, а его друзья тем временем выходили на сцену.
Классическое вступление — к ударным присоединяется бас, чувственный и одновременно мощный, обволакивающий, бархатистый и в то же время раскатистый, как далекий гром.
Зазвучали гитары, сначала негромко и ритмично, на подглушенных струнах, а потом, на сильной доле, когда Терри выдал феерическую пробежку по всей установке, зал взорвался светом, грохотом пиротехники и громким, но кристально чистым звуком.
Джек, вокалист, затянул свой мотив, на фоне замелькал сэмпл, и счастливая пятерка (шестерка, если считать звукорежиссера Питера), вполне заслужившая название The Lucky Ones, погрузилась в бескрайнее море звуков. Только в ушах Терри все продолжал пиликать метроном, не позволяя ему выбиться из ритма — иначе «поплывет» электронная подложка, и тогда концерт пропал к чертям собачьим.
Но Терри об этом не думал. Он играл и играл, отдавая всего себя, ведь и цель того стоила — покорить Дюссельдорф, а следом Берлин, Варшаву, Прагу и Санкт-Петербург, по пути взорвав несколько маленьких городов, где каждый концерт превращается в феерическое событие.
Ему не было нужды смотреть не только на руки, но и вперед, в зал. Пол и так ходил ходуном, свидетельствуя о том, что люди довольны — они устраивали серкл-питы, стену смерти, отборный мош, не жалея ни себя, ни ближних и заставляя хмуриться охрану. Все шло идеально, все было «рок-н-ролл».
Джек прекрасно заводил толпу в перерывах и, пока гитаристы Боб и Сэм и басист Радж утирали потные бородатые морды и взмокшие руки бумажными полотенцами из тающих на глазах стопок, Терри нетерпеливо ерзал на своем крохотном круглом стуле и вертел барабанными палочками в распаренных руках, ждущий нового музыкального сражения. Затем, когда Джек давал отмашку, он четыре раза открывал и закрывал хай-хэт, и вечеринка продолжалась.
