Вхожу в служебную курилку, и тут до меня доходит, что я слишком увлекся раздумьями. Время пролетело незаметно. Уже одиннадцать пятьдесят пять, и в курилке толпятся помощники шеф-повара, младшие повара и кухонные грузчики наслаждаются последней сигареткой перед кошмаром, что разыграется с началом ленча. Бледно-зеленые стены запотели от дыма; тех, кто стоит в дальнем конце, почти не видно. Присаживаться нельзя — костюм пропитается табачной вонью, и она будет бить в нос всем, кто ни приблизится к стойке. Выходить на улицу лень, и я медленно плетусь назад, в приятнейшее общество Лиз.
Становлюсь за стойку. Лиз озадачена. Как раз примерно в это время суток порой внезапно обнаруживаешь, что кое-кто из постояльцев еще не уехал. Иногда звонят горничные и сообщают, что не могут войти в номер из-за таблички «Не беспокоить» на двери. Или же сам замечаешь, что значки на экране, которые должны окраситься в зеленый, что означает «проверен и чист», до сих пор красные — «занят и не убран». Обычное время выписки в нашем отеле — половина двенадцатого, и мы строго следим за соблюдением установленного правила. Бывает, постоялец говорит, что вынужден задержаться, и ему позволяют пробыть до двух дня, но ровно в два он должен рассчитаться и уехать; в противном случае ему звонят и спрашивают, готов ли он заплатить за дополнительные полусутки или даже за целые, если его пребывание в отеле слишком затянется. Это вовсе не грубость. Просто на совести горничных так много номеров, которые следует подготовить к вселению гостей, что, поверьте, нам в самом деле нужен запас времени.
— Простите за беспокойство, сэр, — говорит Лиз, когда я прихожу. — Выписываются у нас в одиннадцать тридцать, а на часах уже двенадцать. Когда вы освободите номер?
Понимаю, что клиент в бешенстве, поскольку вижу, как, выслушивая его крики, Лиз слегка морщится.
— Очень сожалею, сэр, — говорит она. — Может, спуститесь к приемной стойке, и мы побеседуем здесь?
Постоялец что-то отвечает и, по-видимому, бросает трубку.
— Ну? — интересуюсь я.
— Он заявляет, что у него из номера украл и сотню фунтов и что ответственность понесем мы.
— Конечно. — Киваю. — Готов поспорить, случай типичный: придурок так нарезался накануне, что просто спустил свою сотню и ни черта не помнит.
— Возможно. — Лиз поворачивает голову и улыбается.
— Что?
— Сделаешь мне одолжение? — спрашивает она.
— Ладно.
— Понимаешь, еще один номер до сих пор занят, но на звонки клиент не отвечает. Я пыталась связаться с ним полдюжины раз — никто не берет трубку. Может, поднимешься и выяснишь, в чем там дело?