— Не особенно, — отвечает женщина, что сидит напротив. — Мне пришлось убрать два использованных презерватива и оставленный в ванной тампон.
— Сочувствую, — говорю я, отправляя в рот немного чили. — Ужасно неприятно.
— А я вроде бы сломала кнутовище, — прижимая руку ко рту, сообщает вторая горничная, которая сидит слева от подруги.
— Что? — спрашиваю я, поднимая на нее глаза.
— Я пылесосила возле шкафа. Внезапно открылась дверца, и на пол вывалились все эти штуковины — наручники, резиновый костюм и кнут, который, закрывая шкаф, я прищемила дверцей и, по-моему, сломала. Теперь придется ждать, пока Джеки не поговорит с хозяином и не выяснит, должна ли я платить.
— Ага, — произношу я, не зная, как реагировать.
— А я обнаружил три фальшивые «Кит-кат» — клиент набил их бумагой и снова положил в мини-бар, — говорит ответственный за мини-бары.
— Терпеть этого не могу, — восклицает первая горничная, вращая глазами. — Когда выкидывают фокусы с «Кит-катом». — Она вздыхает. — По-моему, за него проще заплатить.
— А Анна-Мария сегодня утром заснула прямо в номере, — докладывает ее приятельница.
— Да ты что? — Пораженная горничная откидывается на спинку стула.
— Да-да. Включила телевизор, дверь закрыла, в общем, создала себе все условия. И крепко уснула прямо на кровати, которую только что застелила.
Все трое осуждающе качают головами. Труд у горничных нелегкий, и по причинам, известным только им, они вроде даже горды своей работой. Что можно найти достойного в раскладывании по чужим подушкам шоколадных конфет и мочалок у раковины, лично я ума не приложу.
Откусываю кусочек хлеба и благодарю свою счастливую звезду за то, что я, зарабатывая на жизнь, не вожусь с измазанными дерьмом простынями. И что у меня есть перспектива роста — не исключено, что в один прекрасный день я стану дежурным менеджером или даже управляющим.
Поверите, если я скажу, что хотел работать в гостинице с шестилетнего возраста? Это правда. Мечта моего детства — подняться в гостиничном бизнесе по карьерной лестнице и даже возглавить собственный отель. Женщины, что сидят напротив меня, судя по всему, не умеют мечтать. Кошмар. Их удел — всю жизнь мыть и чистить после других. Горничных не повышают по службе, их могут только уволить. Даже командует ими чаще всего девица, которая лишь готовится к более ответственной работе. Горничные отчищают зубную пасту от раковин на заре карьеры, точно тем же и заканчивают трудовой путь. А получают четыре с половиной фунта в час, два или три раза в день бесплатную еду и, если посчастливится, пятерку от клиента-американца. Даже оттого, что я просто здесь сижу, на душе делается муторно. Вытираю тарелку последним кусочком хлеба и, погруженный в мысли, иду вниз по лестнице покурить.