Мои губы пересохли от волнения, в ушах звенело, а волоски на руках стояли дыбом.
— Первиз-бей, — дрожащим и хриплым голосом заговорила я, — что это такое было?
Он устало прикрыл веки и помассировал их пальцами, затем посмотрел на меня и ответил:
— Расправа за покушение на жизнь падишаха, Рамаль Хатун.
— Но как это возможно? Ты вызвал бурю!
— И потерял год своей жизни, — обреченно ответил он, утирая рукавом пот.
Мои брови поползли вверх от удивления и шока. Что за сила скрывается внутри этого могучего красавца?
— У повелителя жар, — заключил он, приложив ладонь ко лбу Джахана, — но это даже хорошо, что он спит, а ваша служанка без сознания.
— Почему?
— Колдовство — это грех. Я знал, на что иду, когда решил избавить землю от этого отродья таким способом, и уже смирился со своей казнью, но у судьбы свои планы. Ни падишах, ни хатун не видели песчаного смерча, а значит — и судить меня некому. Ведь вы не станете на меня доносить, не так ли? — он напряженно сдвинул брови и пронзительно посмотрел в мои глаза.
Не в силах вымолвить ни слова, я лишь отрицательно покачала головой.
— Что ж, — продолжил он, — нам нужно как можно скорее добраться во дворец. Я очень ослаб после этой бури и не могу врачевать рану падишаха.
Лежащая на земле Замфира вдруг зашевелилась и застонала:
— Госпожа, что с нами? — спросила она, открыв глаза.
— Мы спасены и едем домой, — ласково ответила я, погладив ее по голове.
— Госпожа, я сделал все, что в моих силах, — виновато промямлил низенький сгорбленный старикашка в лекарской дворцовой униформе — зеленом полосатом кафтане и такой же полосатой тюбетейке, — у падишаха сильная лихорадка. Рана сильно воспалена. Я промыл ее и наложил мазь. Теперь нам остается только ждать.
Я бросила на главного лекаря гневный взгляд, отчего тот моментально опустил глаза и попятился к двери.
Валиде, сидевшая на диване неподалеку от постели Джахана, в очередной раз всхлипнула и смахнула шелковым платком с лица слезу.
— Анкер-эфенди, неужели больше ничего нельзя сделать? Мы можем послать слуг в степь и леса, чтобы они нашли и принесли вам травы для лекарства. Вы только скажите! — взмолилась она.
— Увы, моя госпожа. Молитесь об исцелении падишаха. Это сейчас самое сильное средство.
«Антибиотики ему нужны, а не наши молитвы», — подумала я про себя, посмотрев на покрывшееся испариной лицо повелителя.
— Что ж, Анкер-эфенди, держите нас в курсе, — скорбным голосом выдала валиде, грациозно поднявшись с места.
— Как прикажете, госпожа.
Мать Джахана бросила на постель больного последний взгляд, а затем гордой походкой, не изменяя своим шахским привычкам даже в такой ситуации, покинула покои.