— И чего же он боится? — Джахан встал из-за стола и сложил руки на груди.
— Паша сказал: «Падишах будет в бешенстве».
Повелитель нахмурил лоб и отвернулся к камину. Я не знала, какие мысли терзают его голову, но догадывалась, что он решает — выслушать ли предложение визиря или нет.
Я скрестила пальцы за спиной, умоляя высший разум помочь ему принять верное решение. Ведь именно в эти минуты доверенные люди Первиза везут мою драгоценную валиде к порталу, чтобы завтра утром вернуть ее во дворец — шокированную и покорную. Если Джахан решит, что визирь не может предложить ему ничего дельного, — все зря.
Зря Исмаил-паша получил от меня несколько чистейших бриллиантов, которые дворцовый ювелир по моему тайному указанию снял с моей короны и заменил на обычные фианиты. Зря я битый час втолковывала о пользе от сокращения гарема Эфсуншах. Зря мы выкрали из собственной постели валиде и усадили ее на коня с мешком на голове. Зря сотня воинов завтра на рассвете будет атаковать ворота шахского дворца, требуя уплатить жалованье. Все зря.
Столько людей уже задействовано в моем плане, столько винтиков закрутилось в этом опасном механизме, что отступать было некуда, и я решила немного помочь Джахану с решением.
— Хотя бы выслушай его. Если дела так плохи — нам нужны здравые идеи. Даже если они и не придутся тебе по вкусу, но спасут государство от банкротства, твой долг, как правителя, принять их во внимание.
Он повернулся, бросил на меня недоверчивый взгляд, скривил лицо, а затем сдался.
— Ты права. Выслушаю его предложение завтра после совета дивана.
«Аллилуйя!» — подумала я про себя, едва сдерживая улыбку. К моменту начала совета дивана ты уже будешь рвать на себе волосы, не зная, что делать с разгневанной толпой бессмертных.
— Иди ко мне, — я протянула ему руки.
Повелитель улыбнулся, блеснул глазами и стянул через голову свою рубаху. Его мощный, накачанный торс притягивал взгляд. Я не могла оторваться от той самой груди, в которую угодила стрела. В памяти сразу всплыли картинки безумных ласк. Во рту пересохло.
Падишах приблизился ко мне, сел подле кровати на пол, взял протянутые ему ладони и начал покрывать их поцелуями. Каждое его прикосновение обжигало, вызывало бурю ощущений и нервных импульсов. Его губы скользили все выше и выше, а мне становилось все жарче.
Подцепив зубами бретельку моего пеньюара, он с тихим рыком потянул ее вниз, до тех пор, пока не услышал треск рвущейся ткани. Лишенный поддержки наряд соскользнул по моему телу к бедрам. Оголенная грудь покрылась мурашками. Соски затвердели и покалывали. Внизу живота разливалось томительное тепло.