Я кивнула и поспешила к подруге. Запутавшись в сетях хитрой игры бывшей фаворитки, я совсем забыла о маленьком алом мешочке в кармане своей рубахи. Начальник шахской охраны в качестве союзника мне совсем не помешает. Пора выяснить, с чего вдруг он передает ей подарки.
В лазарете было тихо. Тишину нарушали только всплески воды в большом медном чане, в котором молчаливая лекарша, уже знакомая мне по осмотру в хамаме, стирала использованные бинты, и треск пламени факелов. Мой нос уловил едкие запахи мыла, горчицы и чеснока.
Лерка лежала на узкой кровати с перевязанной лодыжкой и откровенно скучала, рассматривая деревянный потолок. На ее лице запечатлелось какое-то странное, мечтательное выражение, которое я впервые увидела в момент нашего первого разговора в ее комнате. В тот раз причиной был красавец Первиз-бей.
— Зулейка, — я тихо позвала ее, не решаясь назвать подругу привычным именем в присутствии посторонней.
— Лекси, дорогая! — она повернулась ко мне и тепло улыбнулась. — Наконец-то! А то я тут с тоски умираю.
Я кивнула поднявшей голову лекарше и прошла к кровати «больной».
— Ну как все прошло? — Лерка схватила меня за запястье и резко села.
Ее нетерпение выдавали любопытные, горящие от возбуждения карие глаза, в которых отражались языки пламени.
— Я шлепнулась прямо у входа в зал, где проходил праздник, — ответила я ей с улыбкой, — наступила на развязавшуюся тесемку от шаровар.
Лерка как-то сразу погрустнела, натянув на свою умопомрачительную мордашку маску разочарования.
— Эх ты, дурында! — прошептала она, покачивая головой. — Зря я этот спектакль затеяла.
— А вот и не зря! — подмигнула я ей. — Все было!
Подруга недоверчиво сдвинула брови и исподлобья бросила на меня сомневающийся взгляд.
— Но как? — она развела руками.
— Он сам подошел, помог подняться и бросил мне под ноги шелковый платок! — затараторила я, внутренне загораясь от счастливых воспоминаний. — Я, как баран, стояла и не понимала, что это значит, пока евнух наш главный, Масуд-ага, не сказал, что таким образом он меня выбрал, в покои свои позвал!
— Вот это поворотик! — Лерка цокнула языком и расплылась в довольной ухмылке. — Ну и как он? Горячий перчик?
Лекарша, все это время не обращавшая на нас внимания, замерла и смерила мою подругу осуждающим взглядом. Затем разложила на деревянной лавке выстиранные бинты и, подхватив таз с грязной водой, направилась к выходу, ворча что-то себе под нос.
Ее сухощавая фигура до сих пор наводила на меня ужас. Я еще не забыла ее палец в моем влагалище и жуткую «дезинфицирующую» мазь.