Завернув за угол и выйдя в узкий коридор, ведущий к открытому дворику, я была вынуждена остановиться. Мне навстречу, в сопровождении хазнедар и Дэрьи Хатун, шла валиде.
Присев и поздоровавшись наклоном головы с этой величественной особой, я хотела продолжить движение, но она выставила перед собой ладонь и остановила меня.
— Рамаль Хатун, что ты делаешь здесь в это время? — ее голос был мягким и ласковым, точно она интересовалась у ребенка, что он кушал на завтрак.
— Я иду в свои покои, госпожа, — ответила я, продолжая улыбаться.
— Но зачем ты пришла сюда с самого утра? — я услышала властные, металлические нотки, которые валиде старалась скрыть за притворными материнскими интонациями.
— Падишах вчера вечером прислал за мной, после того как отправил Фатьму в гарем, — я нутром почувствовала опасность и вдруг перестала улыбаться, всматриваясь в ее переменившееся лицо.
— Ах, — она закивала, — вот оно что…
Мать Джахана нахмурилась, сдвинула черные брови и, больше не удостоив меня ни единым взглядом, прошла мимо.
Я сглотнула, провожая глазами ее спину. Ничего хорошего ее реакция мне не сулила. Но я решила гнать подальше эти мысли.
Войдя в свои покои, я увидела уминающую лукум Лерку.
— А вот и счастливая влюбленная дурочка пожаловала! — поприветствовала она меня и похлопала ладонью по сиденью дивана, приглашая присоединиться к ее трапезе.
— Перестань, — добродушно бросила я ей и зашла за ширму, чтобы переодеться.
Я сняла украшения, потом пояс, затем платье и, оставшись в одних панталонах, потянулась к сундуку с рубахами и шароварами.
Как только шелк лиловой рубахи коснулся моей кожи, в дверь постучали.
— Войдите, — крикнула я и поспешила надеть шаровары.
— А, Гюльбахар, доброе утро! — услышала я Леркин голос и задумалась — зачем ко мне явилась личная служанка валиде? Послание передаст или вызовет «на ковер» к своей госпоже?
Я наконец оделась и вышла из-за ширмы. Девушка бросила на меня странный, показавшийся мне виноватым взгляд и присела в реверансе. В ее руках был поднос с тарелкой, накрытой высокой металлической крышкой, наподобие тех, что можно увидеть в ресторане.
— Что такое, Гюльбахар? Меня хочет видеть валиде? И что у тебя в руках? Ты несешь госпоже завтрак? — засыпала я ее вопросами, почему-то внутренне испытывая неприятное волнение.
— Нет, Рамаль Хатун. Госпожа прислала вам в подарок лучший в городе лукум из лепестков роз и сочных мандаринов. Могу я поставить поднос на стол?
Я смерила ее недоуменным взглядом, мысленно прокручивая прощальную сцену с валиде, которая была совсем не в настроении одаривать меня чем-либо.