Алекс увидел, что она борется со слезами. На мгновение его сердце дрогнуло от сострадания. Раскаяния Фан было вполне достаточно, чтобы смягчить его гнев. Возможно, позже, когда он освоится со всеми этими изменениями в его жизни, он станет более чутким по отношению к ней. А сейчас?
Сейчас им владело только дикое желание тряхнуть ее хорошенько, так, чтобы у нее застучали зубы. Правда, одновременно пришло и другое, не менее сильное, — прижать ее к себе, положить руку ей на живот, ощутив внутри нее чудо растущей жизни.
Но Фан отняла у него право так сделать, право разделить с нею эту радость. Он мог только стоять и смотреть на нее сквозь пелену гнева и боли, настолько сильных, что он сомневался, пройдут ли они когда-нибудь.
— Прости меня, Алекс. Я не хотела причинить тебе страданий.
— Для человека, не собирающегося это сделать, ты постаралась превосходно.
Он был непоколебим. Он не желал уступать ни на дюйм. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.
— Я боялась, — прошептала она, теребя конец пояса.
— Меня? — спросил он скептически.
— Не совсем.
— Тогда чего?
— Я не знаю, — произнесла она.
— Черт возьми, ты слишком многого не знаешь, — огрызнулся Алекс. — Ты вообще что-нибудь знаешь?
— Знаю, что не хотела причинить тебе боль.
Алекс понял, что она говорит правду. Он почувствовал, как стена злобы, которую он воздвиг между ними, дала трещину. Но он еще не был готов простить.
И не был уверен, что когда-нибудь сможет простить.
— Мне надо идти, — заявил Алекс.
Фанни подняла голову и посмотрела на него большими испуганными глазами.
— Разве мы не поговорим?
— Так же, как в прошлый раз? — в его голосе звучал сарказм. — Мы собирались поговорить три месяца назад.
— Я согласилась, что была не права. Я извинилась.
— Иногда извинений недостаточно, Фан.
Он отвел от нее взгляд, посмотрел вокруг. Глаза задержались на помятой постели. Казалось невероятным, что полчаса назад он проснулся в этой кровати с ощущением покоя и счастья.
Алекс провел рукой по волосам, размял напрягшуюся на шее мышцу. Фанни по-прежнему стояла и смотрела на него растерянным взглядом. Ему захотелось ее утешить, сказать, что все уладится. Но в данный момент он просто не мог это выговорить.
— Я свяжусь с тобой, — наконец сказал он.
— Хорошо.
Фанни хотела добиться от него чего-нибудь более определенного. Когда он с ней свяжется? Что будет с ними? Значило ли счастье прошлой ночи что-нибудь перед лицом утренней размолвки? Но она прикусила язык, чтобы не задать вслух мучивших ее вопросов.
Придется подождать. Возможно, это ее наказание. Алекс смотрел на нее, очевидно, подыскивая, что бы еще сказать. Вероятно, ему, как и ей, не хотелось заканчивать разговор на такой неопределенной ноте.