— Это не так! — яростно крикнула она, чувствуя головокружение.
— Именно так, — твердо сказала он. — Фан, то, что было между твоими родителями, совершенно не соответствует нашим отношениям. Тебе не нужно было уходить от меня, чтобы достигнуть успеха в твоем магазине и этим что-то мне доказать. Я верил в тебя. Думаешь, что бы я сделал, если бы ты сказала мне, что хочешь начать свое дело?
— Не знаю…
Фан с удивлением обнаружила, что никогда об этом не думала. Это открытие ее потрясло.
— И ты решила, что надежнее развестись?
— Я была напугана, — призналась она.
— И поэтому ушла от меня. И мы потеряли пять лет.
Его голос был полон печали, и Фанни почувствовала, как слезы снова подступили к ее глазам. Она уставилась на его рубашку и попыталась уложить в уме услышанное. Возможно, он прав, а ее страхи, действительно, отняли у них пять лет счастья.
— Я люблю тебя, Фан, — сказал Алекс тихо.
Она приподняла голову, в ее глазах был испуг. Алекс высвободил одну руку и убрал с ее лица мягкий завиток черных волос.
— Я любил тебя пять лет тому назад. И, думаю, никогда не переставал любить.
— О, Ал! — она смогла вымолвить только это.
Он обнял ее и прижал к себе так сильно, словно хотел сказать, что больше никогда не позволит ей уйти.
— Все хорошо, — прошептал он и поцеловал ее в лоб. — Теперь мы все выяснили и все привели в порядок.
— Алекс!
Она уцепилась за его плечи и откинула голову назад. Их губы слились. Фанни прижалась к нему еще теснее, так тесно, как будто стремилась стать его частью. Ее губы раскрылись ему навстречу. Она приподнялась на цыпочки, прижимаясь к нему бедрами. Ее руки поползли наверх к его голове, и пальцы утонули в густых золотистых волосах.
Почувствовав ее желание, Алекс издал тихий стон. Одна его рука скользнула вниз по ее спине. Пальцы раздвинулись, обхватывая ее упругие ягодицы. Прикосновения Алекса снова возрождали ее к жизни.
Фанни откинула голову, и губы Алекса припали к ее соблазнительно открывшейся стройной шее.
— Алекс!
Теперь его имя прозвучало так стон, мольба, страстное желание.
Он поднял ее на руки с такой легкостью, как будто ее вес для него ничего не значил, и поднялся по ступенькам лестницы на второй этаж. Толкнув плечом дверь, он понес ее в спальню и остановился около кровати. Фан медленно опустилась с его рук на ноги. Скользящее прикосновение ее тела отозвалось в нем восхитительной, сладостной пыткой.
Одежда скользнула на пол. Алекс сорвал покрывало и, вновь подняв Фан, уложил ее на кровать. Сам он опустился на колени рядом с кроватью и положил руки на ее живот, поглаживая еще не очень заметную выпуклость. Его прикосновения были нежными, благоговейными, и Фан почувствовала, что слезы щиплют ей глаза. Как ей могла прийти в голову мысль утаить от него существование их ребенка? Как она могла не понимать, что это жестоко?