Когда он поднял голову, чтобы взглянуть на нее, Фанни протянула к нему руки. Он лег рядом, продолжая держать одну руку у нее на животе.
— Боже, Фан, я все еще не могу поверить, что у нас будет ребенок!
— Я знаю. Это похоже на чудо, правда?
— Чудо вернуть тебя в мои объятия, — сказал он. — И иметь возможность вот так прикасаться к тебе… — Он наклонился и поцеловал ее ключицу. — Знать, что ты моя… — Фанни застонала, когда его ладонь коснулась ее груди. — И знать, что ты всегда будешь моей…
Его губы прильнули к ее губам. Руки Фанни обняли его плечи, ласкали его спину, когда он приподнимался над ней.
— Я люблю тебя, Фан, — прошептал Алекс. — Я люблю тебя.
У нее перехватило дыхание. Она хотела сказать, что тоже любит его, что всегда будет принадлежать ему, но слова утонули в поднимающейся волне наслаждения.
А может быть, слова и не были нужны?
— Как насчет того, что если будет девочка, назвать ее Джанис, а если мальчик, то Джарвис? — Алекс стоял, прислонившись к стойке, и наблюдал, как Фан раскатывает тесто для сладкого пирога. — Хорошо, если тебе не нравится Джанис и Джарвис, то как насчет Маделин для девочки и Оливера для мальчика?
— Не Оливер и не Маделин.
— Прекрасно. Давай послушаем твои драгоценные предложения, — бросил ей вызов Алекс.
Фан осторожно переложила раскатанный пласт теста на противень и сказала:
— Я предлагаю Сидни для мальчика и Синди для девочки.
— Ты отвергла мои предложения, а чем твои лучше?
Она шлепнула его по руке, когда он попытался схватить немного начинки для пирога.
— Не получится никакого пирога, если ты будешь таскать кусочки.
— Но я люблю этот пирог, а его делают только на Рождество. И, кроме того, — добавил он скулящим голосом, — я голоден.
Фан заметила, какое капризное выражение приняло его лицо, и рассмеялась.
— Смеешься надо мной, да? — Алекс сцепил руки вокруг ее талии и приподнял так, что их головы оказались на одном уровне. — Ты жестокая, бессердечная девчонка.
— А ты слишком стар для хныканья.
— Но, по крайней мере, у меня нет муки на лице.
— Где?
Она начала тереть лицо руками и, увидев веселые искорки в глазах Алекса, поняла, что измазала все — щеки, лоб, нос. Прежде чем он успел отклониться, Фан измазала и ему подбородок.
— Дитя!
— Злодей!
И они прижались друг к другу. Алекс нежно коснулся ее губ, их дыхание слилось. Если бы Фан не вспомнила о пироге, Алекс тут же бы отнес ее наверх в спальню. Но ему пришлось подождать, пока она поставила пирог в духовку…
Пирог, конечно же, подгорел и покрылся обуглившейся коркой. Алекс не стал сетовать, ибо Фанни заметила, что это полностью его вина.