Внезапно наваждение пропало. Он снова был «в себе». Хьюстон увидел отряд собственных копий, идущих прямо на него. Растерявшись и подавшись назад, Хэнс споткнулся. Вскочив на ноги, он уже, было, собрался бежать, но вдруг обнаружил, что стоит на берегу один. Силуэты исчезли. Шторм внезапно стих. Океан успокоился.
Хьюстон выругался вполголоса. В этот момент из легких полилась вода. Он закашлялся, боль в груди стала невыносимой. Поняв, что не может дышать, он изо всех сил пытался выдохнуть зеленую жижу. В глазах потемнело, он стал бить себя кулаком по грудной клетке…
– Отлично, – послышался голос Эткинсона. – Пошла водичка.
Он еще раз, со всей силы вмазал Хьюстону сцепленными в замок руками по груди. Хэнс скрючился от боли и, перевернувшись на бок, свалился с разложенного кресла. Сознание возвращалось. Он был в челноке. Все, что происходило ранее, оказалось всего лишь сном, бредом или галлюцинацией, а может, и всем вместе.
В салоне было темно, если не считать тусклой лампочки над дверью в кабину пилотов, через которую было слышно, как те тихо переговариваются между собой. За обшивкой мерно гудели двигатели. Транспорт, слегка покачиваясь, уверенно пер сквозь ветер.
Хьюстон, лежа на полу, путем неимоверных усилий вытолкнул из себя еще одну порцию светящейся в темноте жидкости. Потом начался приступ кашля, сопровождающийся рвотными позывами.
Немного успокоившись, он попытался подняться, но смог встать лишь на четвереньки. Джим помог ему сесть.
– Ты как, Хэнс? – он хлопнул его по плечу.
– Кажется, – поморщился тот в ответ, – что-то сломано.
– Не переживай, мы тебя подлатаем. Будешь как новенький.
– Мне, наверное, лучше лечь.
– Давай, – сказал Эткинсон, помогая ему принять горизонтальное положение.
– Это точно он? – голос принадлежал второму человеку, сидевшему немного впереди.
Скорее всего, это был лейтенант Эдисон, хотя Хьюстон даже не пытался его разглядеть. Сейчас его мучил другой вопрос: Хэнс убедился на собственном опыте, что маскировка сохранялась, даже когда он был без сознания. И неважно, сколько времени он провалялся в отключке. Порой ему казалось, что позаимствованный образ сохранится даже в случае его смерти, и был недалек от истины.
Каким образом тогда Эткинсон узнал его в облике неизвестного солдата?
– Как ты меня нашел? – спросил он Джима.
– По пеленгу, – не задумываясь, ответил тот.
– Это понятно, – Хэнс почувствовал, что начинает терять терпение, хотя сил на это совсем не было. – Как ты узнал меня?
– Повторить еще раз?
Сейчас спокойствие Эткинсона покачнулось и приняло несколько натянутый вид.