– Странно, – сказал Ричард. – В программе ты значишься как Образец Номер Один.
Естественно. Хэнс как-то не догадался об этом сразу.
– Все правильно, – произнес он вслух, но мне не нравится это «имя».
– Уже лучше, – оживился ученый. – Как ты хочешь, чтобы тебя называли?
– Например, Хэнс.
– Прекрасно. Как самочувствие, Хэнс?
– Сносно. Плечо немного болит.
– Это пройдет, – заверил Ричард.
Он сложил губы трубочкой и на минуту задумался. Хэнс был уверен, что причиной этому послужила именно жалоба о боли в плече. Спустя некоторое время Ричард повернулся к столу и, достав из ящика блокнот, что-то быстро нацарапал в нем.
– Ладно, продолжим. Смотри на монитор и описывай все, что там видишь.
Хьюстон повернул голову. На экране сменялись картинки. Хэнс молчал. Потом снова возникло изображение его лица.
– В чем дело? – спросил Ричард.
– Слишком быстро, но я успел заметить какой-то фрукт, пару геометрических фигур и, кажется, космический корабль.
– Это было яблоко, график пересечения математической функции с прямой и водяной насос в разрезе, – произнес ученый несколько раздраженно. – Либо ты решил поиграть со мной, либо программа обучения оказалась неэффективной. Показания говорят о втором. Хотя…
– Водить вас за нос в моем состоянии?.. – усмехнулся Хэнс. – Я плохо соображаю, что происходит, а вы меня спрашиваете о каких-то… насосах.
Услышав эту реплику, ученый заметно огорчился. Последовали несколько мучительно долгих минут раздумья, потом Ричард вышел. На его место сел другой. Он не представился.
Далее следовала куча всевозможных тестов. Хэнса просили описать строение человеческого тела, устройство автоматической винтовки, принцип действия реактивной тяги и еще много всего.
Ученые проверяли его осведомленность относительно обычных человеческих вещей, постоянно углубляясь в какие-то области, в которых Хэнс мало что понимал, но подозревал, что на последнем этапе клонирования знания об этих областях должны были инсталлироваться в его мозг. Этого, по каким-то причинам, не произошло.
Программа обучения, – сделал вывод Хьюстон, – чем бы она ни была, ни черта не работала. Он просто рассказывал ученому все, что помнил из прошлой жизни. То, что она когда-то закончилась, и он все-таки погиб на этой проклятой войне, Хэнс теперь уже прекрасно осознавал.
Потянулись бесконечные дни. Отдельная комната без окон с неоновой лампой под потолком, с кушеткой, столом и беговой дорожкой в качестве тренажера, стала для Хэнса спальней, кухней, спортзалом и тюрьмой. Изредка его выводили на тесты, предварительно напичкав всевозможными инъекциями.