— Нет, Константин Сергеевич! — не ожидавший сам от себя, выпалил Игорь Кириллов. — У вас нет права так думать. Я вам поверил тогда и верю сейчас, как и остальные. И даже если мы вынуждены проводить силовую операцию, чтобы не дать бандитам подорвать мир, это не означает, что вы промахнулись. Это не конец войны, это только очередная битва, исход которой пока не известен.
Кривошеев и все присутствующие были поражены.
— Капитан… — вымолвил Кривошеев.
— Простите, товарищ генерал армии! Разрешите идти? — Игорь уже собирался уходить, когда голос генерала Кривошеева остановил его:
— Игорь Владимирович, хотел бы вам задать один вопрос. Разрешите?
Из уст генерала слово «разрешите!», обращенное к капитану, звучало несколько неожиданно и обескураживающе. Игорь слегка растерялся.
— Конечно, — промямлил он в ответ.
— Игорь Владимирович, та ваша просьба о том, чтобы поехать в республику, обусловлена стремлением к возможным преференциям в будущем или это, скажем так, дело чести?
— Боюсь, я не совсем понял вашего вопроса, товарищ генерал.
— Ладно, я спрошу прямо. — Кривошеев задумался, не желая, чтобы его слова прозвучали грубо. — Эта личная просьба связана с нашим «общим другом»?
— Если я правильно понимаю суть того задания, которое выполняет там Разумовский, и его положение, то, с учетом новых обстоятельств, шансы выбраться из планируемой передряги почти равны нулю.
Игорь внимательно следил за реакцией Кривошеева. Генерал кивнул, согласившись.
— Я хочу вытащить его оттуда живым, — закончил Кириллов, — поймите правильно, я не могу бросить друга.
— Понимаю, — вздохнув, сказал Кривошеев.
И он действительно прекрасно понимал. Ведь когда-то, в далеком 1982 году, он, будучи чуть старше, чем капитан Игорь Кириллов сейчас, так же не мог бросить в плену у афганских моджахедов бойцов разведывательного отряда.
— Считаете, что у вас получится? — спросил Кривошеев у Игоря.
Тот, пожав плечами, ответил:
— Не могу знать, Константин Сергеевич! И, не попытавшись, не узнаю. Но в случае, если он погибнет, не хочу винить себя оставшуюся жизнь за то, что, испугавшись, даже не попытался помочь. Мы давали клятву защищать и охранять страну, ее идеалы, даже ценой собственной жизни. Но еще крепче мы связаны клятвой с боевыми товарищами, и именно эта клятва делает нас теми, кем мы являемся. А предав друзей, мы потеряем право оставаться самими собой.
И впервые за долгое время Кривошеев преисполнился гордости за тех, кто служит в органах. Не мнимые результаты и количественные показатели всегда говорили о доблести органов безопасности, а люди, связанные между собой долгом, честью и братской любовью, готовые всегда прийти на помощь только потому, что именно так, и никак иначе, они считали правильным поступить и не видели иного пути.