Она поманила его к себе пальцем и, понизив голос, сказала:
— Петь, вчера была у Нинки. Зашла за мясорубкой, она же, такая поганка, все время мне ее вернуть забывает.
Он понимающе кивнул.
— Так гляжу, сидит она в этом, — Любка сморщила лоб, вспоминая, чем же таким было «это».
— В Интернете, — подсказал Петя.
— Ну да, в нем самом, в Интернете, — тут Любка опомнилась, — а ты откуда знаешь?
Петя откусил пирожок.
— Так Нинка уже всю неделю жужжит, что провела Интернет, — и тебе тоже, думаю, пора бы. Цивилизация все-таки, современные технологии.
Любка фыркнула, скорчив недовольную гримасу.
— Мне и так неплохо живется, без ваших там всяких технологий.
— Любка, не отвлекайся.
— Так вот, — вернулась она к повествованию, — сидит, значит, в Интернете, что-то там ищет. Ну, ты же знаешь Нинку.
Петя улыбнулся, принимаясь за второй пирожок.
— Она вечно что-то ищет, что с Интернетом, что без него. Как сорока на барахолке. В общем, сидит на этом, — Любка опять напряглась, вспоминая, как называется очередное «это», но быстро плюнула и продолжила: — не важно. В общем, сидит она и фамилию свою проверяет на предмет графства там всякого и баронства.
Петя едва не подавился со смеху.
— Любка! Ой, Любка!
— Что? — моментально состроив обиженную мину, буркнула она в ответ.
— Голубых кровей, — через смех поправил Петька.
— Каких еще голубых? — Любка потеряла нить заведенного ею же самой разговора.
Петька хихикнул:
— Продолжай, Любась. Я тебе потом растолкую. — И ущипнул ее за пышный зад.
Любка наигранно взбрыкнула, для правдоподобия гневно стрельнув глазами на Петю, и демонстративно отстранилась.
«Милашка», — призналось само себе Любкино женское самолюбие.
— Ты меня будешь слушать или нет? — спросила Любка, на что Петька, жуя пирожок, промычал «угу». — Ну, я Нинке и говорю, мол, что ты, калоша старая, там смотришь? А она такая важная сидит и говорит мне, ты, мол, Любка, остроты-то поприбереги для других. Мы дворянских кровей, и терпеть ваши деревенские ругани не намерены. Я как услышала, так чуть не грохнулась от удивления со стула на пол и говорю ей: «Ты что там мелешь, баба полоумная?! Какая ты дворянка?! На себя в зеркало просмотри, дворянка! Раскулаченная ты в 19 году барыжница, и то с натягом».
Любка, приходя в себя от нахлынувших ярких воспоминаний, сделала короткую паузу, чтобы немного отдышаться, и, собравшись с мыслями, продолжила рассказ:
— Нинка, значит, мне такая и заявляет, мол, в Интернете сайт не врет.
Тут Любка издала такой дикий победный крик, такой громкий, что Петька, дожевывающий последний кусок пирожка, все же поперхнулся.