Это должно закончиться. Он обязан положить этому конец.
Он не видел лица незнакомки, но заметил ее изящную спину и тонкую талию. Женщина быстро пошла от него в сторону. На ней были длинное черное пальто и яркий шарф, из-под черной вязаной шапки, надвинутой на лоб, виднелись прядки волос медового цвета. Она шла, засунув руки глубоко в карманы. Она шагала сквозь толпу решительно и стремительно, явно не собираясь оглядываться.
На Рафаэля снова нахлынули воспоминания, словно волны на скалы. Лили – единственная женщина, которая полностью завладела его мыслями. Он потерял ее. Лили была его запретной любовью, его секретом и порочащей страстью, которую он скрывал ото всех, а потом оплакивал ее как дочь четвертой жены своего отца.
Он ненавидел себя за то, как обошелся с ней. Но горе помогло ему превратиться из беспечного паренька, сорящего деньгами отца, в одного из выдающихся бизнесменов Италии.
– В глубине души ты хороший человек, – говорила ему Лили во время их последней встречи, когда он, как обычно, довел ее до слез. – Я в этом уверена. Но если ты не изменишься, ты будешь страдать.
– А кто тебе сказал, что я хочу измениться? – ответил Рафаэль с ленивой самоуверенностью. Тогда у него не было ни малейшего представления, что он будет до конца своей жизни ненавидеть себя за эгоизм. – Я собой доволен.
Это был один из их последних разговоров.
Его сердце болезненно колотилось. Его дыхание стало учащенным. Он отслеживал передвижение незнакомки по торговому центру.
Он последовал за ней, когда она вышла из шумного и ярко освещенного торгового центра и зашагала по переулку.
В его кармане завибрировал мобильный телефон – наверняка звонит представитель принимающей стороны, оставшийся в кафе, и он желает знать, что происходит. А может быть, звонит Люка, раздраженный отсутствием Рафаэля. В любом случае он проигнорировал звонок.
За прошедшие пять лет Рафаэль сильно изменился. Теперь на него возложены обязательства, и он с радостью их исполняет. Он не может просто гоняться за женщинами по городу, как бывало в молодости, когда он делал это по совершенно другим причинам. Он больше не бабник, который наслаждался сомнительной связью со своей сводной сестрой вдали от людских глаз.
– Так должно быть, дорогая, – говорил он ей с решимостью избалованного эгоиста. – Никто не узнает, что между нами происходит. Потому что люди нас не поймут.
Он больше не ветреный эгоист, который до определенной степени упивался шансом крутить запретный роман прямо под носом у своих родственников просто потому, что у него есть такой шанс. И оттого, что Лили не могла ему сопротивляться.