Вот и еще свидетельство ее неравнодушия к Рафаэлю Кастелли.
– Тебе не нужно ничего помнить, Лили, – произнес он низким голосом, пристально глядя на нее. – Просто следуй за мной.
Рафаэль не стал ждать ее ответа, что, как ей показалось, было для нее своего рода благословением. Или скорее проклятием. Он взял ее за руку и вывел на танцпол.
Лили убеждала себя, что просто танцует в толпе, ничего больше. Она не желает, чтобы сегодня ее кто-то узнал, и она не хочет обращать на себя внимание, устраивая сцену. Уже достаточно того, что Рафаэль такой великолепный и узнаваемый. Все поворачивали голову в его сторону, когда он двигался через толпу гостей. Но для него это было настолько обыденным, что он даже этого не замечал. Лили говорила себе, что правильно поступает, идя за ним послушно и легко. Так она сумеет остаться неузнанной.
Но вот он повернулся к ней лицом и обнял, и Лили перестала думать обо всем, кроме него.
Рафаэль.
Его чувственные губы были мрачно поджаты, но она видела жгучее желание в его глазах. Все ее тело трепетало. Она с трудом сглотнула, положив руку на его мускулистое плечо, и ощутила жар его тела через одежду. Если бы он прижал к ее обнаженной спине горячий уголек, она бы меньше разволновалась.
Лили казалось, будто она объята пламенем. Пялясь на Рафаэля, она разомкнула губы и прерывисто вздохнула, чувствуя, как он напряжен.
Она знала, что должна сделать что-нибудь, чтобы скрыть свое состояние, но не сделала ничего. Мгновение они стояли, глядя друг на друга. Вокруг них кружились пары, а они вдвоем словно оказались в центре карусели. Лили могла думать только о том, что спустя пять лет они наконец прикасаются друг к другу. После долгой и мучительной разлуки Рафаэль снова ее обнимает.
«Я рядом со своим мужчиной, – подумала она. – Я всегда принадлежала и буду ему принадлежать».
А потом Рафаэль начал двигаться.
Лили показалось, будто она плывет. Она не видела ничего вокруг, а только слышала звуки великолепного вальса и чувствовала решительные прикосновения Рафаэля. Она была слишком близко к нему, ее пальцы практически впились в его плечо.
Они кружили и кружили. Их танец напоминал то ли падение, то ли полет.
Он походил на стихотворение, которое она так и не написала.
А потом романтический вальс сменился рождественской мелодией. Лили моргнула, словно избавляясь от наваждения. Рафаэль замедлил шаг, ругаясь по-итальянски себе под нос.
– В чем дело? – спросила она, хотя была слишком ошеломлена, чтобы о чем-то сильно беспокоиться.
Она таяла в его объятиях, изнемогая от желания. Она всегда хотела этого мужчину, несмотря на особенности их отношений.