Он чувствовал, как она дрожит, но явно не от страсти, как прежде. Взгляд ее голубых глаз стал негодующим, ее красивые губы подрагивали. Наплевать. Он пять лет мечтал о ее возвращении.
– Рафаэль… – с мольбой произнесла она, но он запретил себе сочувствовать ей.
В ответ он рявкнул:
– На твоем месте я бы сел в эту проклятую лодку!
Поездка на лодке по каналу была напряженной и проходила в молчании. Падал снег, как праздничное благословение, которого не заслуживал ни Рафаэль, ни Лили, заглушая звуки старого города и делая его атмосферу гораздо спокойнее. Но намного хуже было то, что поездка оказалась слишком короткой. Лили мрачно размышляла об этом, кутая обнаженные плечи в теплое пальто и наблюдая, как мир становится похож на снежный шар.
Лили наконец выдала себя. Она понятия не имела, что будет дальше. Она лишь понимала, что дело сделано и пути назад нет.
Слишком скоро Рафаэль вывел ее из лодки и провел к семейному дворцу. Его ярость была ощутима. Она окутывала Лили, словно венецианская ночь. Лили даже не приходило в голову ему сопротивляться. Она понимала, что ничего этим не добьется.
Оставаясь честной с собой, Лили знала, что чем дольше она старается избежать момента печальной истины, тем сильнее радуется этому в душе. Не то чтобы она снова поддалась разрушительной страсти, как было прежде. Просто теперь между ней и Рафаэлем не было лжи.
Она сказала себе, что все идет хорошо, когда протянула свое пальто ожидающему слуге, и вздрогнула, но не от холода. Настало время быть честной. И не важно, если правда будет отвратительна.
Рафаэль прошагал через множество комнат и поднялся на второй этаж, помещения которого в настоящее время чаще всего сдавались в аренду под художественные выставки. В них редко устраивались вечеринки вроде той, которую они только что покинули. Они поднялись в частное крыло дворца, где располагались семейные апартаменты. Рафаэль приобнимал Лили за поясницу. Она следовала за ним, не смея его ослушаться. Он с трудом сохранял хладнокровие.
Он провел ее в просторную комнату между спальнями, откуда со всех сторон открывался вид на прекрасную заснеженную Венецию. Лили стояла в центре комнаты, заполненной дорогими предметами искусства и древних ремесел, начиная с фресок, украшавших стены, и потрясающих картин и заканчивая элегантной мебелью. Перед ней было яркое подтверждение богатства и могущества семьи Кастелли. Рафаэль стоял напротив нее, пребывая в задумчивой ярости. Лили наблюдала, как он прошагал к резному деревянному шкафу в углу, который служил баром, и налил себе какой-то темный напиток в тяжелый бокал. Выпив, Рафаэль налил себе еще порцию и только потом повернулся к Лили лицом.