Алессандра, прижавшись к нему, глубоко дышала. Ее волосы щекотали ему шею и подбородок. Он аккуратно убрал их, изумляясь их шелковистости, и попытался вновь заснуть. Но сон не шел.
Слишком много мыслей крутилось у него в голове, слишком много чувств бередило душу. Он тяжело дышал.
В первый раз он спал рядом с ней тогда, в ее квартире в Милане. И тогда он не мог избавиться от навязчивых мыслей и тяжесть на сердце мешала ему вздохнуть.
Но сейчас все было куда хуже.
Еще в ресторане Миколая он почувствовал, что они становятся слишком близки. После визита к его матери эти чувства переросли в уверенность. Тогда он улетел в Нью-Йорк – в первую очередь, чтобы пообщаться с Рокко, но еще и для того, чтобы привести свои мысли в порядок и подготовиться к предстоящим изменениям в жизни.
Брак ничего не изменит, уговаривал он себя тогда. Он ограничит присутствие Алессандры в своей жизни, как сделал это с матерью. Они будут жить рядом, но не вместе.
Зато они вновь занимались любовью… При этой мысли что-то ожило внутри его. Он впервые почувствовал эту непонятную тяжесть, еще когда они обменивались клятвами. Но тогда он решил отложить мысль о ней на потом. И вот теперь она вновь ожила и еще сильнее давила на него, ощущаясь почти как физическая боль.
Но прежде, чем он сумел задуматься об этом чувстве, Алессандра зашевелилась в его объятиях и, мгновенно пробудившись, поцеловала его в губы – горячо, страстно.
Он ответил на поцелуй с той же страстью. Когда она села на его мгновенно затвердевший член, он хрипло застонал.
На сей раз он позволил ей взять инициативу в свои руки и не двигался, лишь аккуратно поддерживая ее за талию. Луна заливала ее ярким светом, и Кристиан замечал каждый мельчайший признак наслаждения на ее лице: приоткрытые губы, затуманенный взгляд… Ее стоны становились все сильнее, все громче, пока она наконец не упала на него в изнеможении. Он прочувствовал ее оргазм с той же силой, что и свой собственный: каждый спазм мышц ее влагалища усиливал его собственное наслаждение до каких-то невероятных, не испытанных им ранее пределов.
Когда все закончилось и Кристиан уже думал, что Алессандра вновь задремала, она, приподнявшись, запечатлела поцелуй на его груди.
– Я, пожалуй, могу привыкнуть к этому, – сонным голосом сказала она с улыбкой.
Кристиану показалось, что в ее голосе прозвучала надежда.
Его глаза широко распахнулись.
Он вспомнил ее взгляд в тот момент, когда они произносили свои обеты. Теперь он понимал, что в нем сквозило: надежда.
Алессандра надеялась, что у их брака есть будущее.