— Не только владыки, — раздраженно бросил Тарх. — Все натуралы, как и большинство магов, погрязли в мелких заботах. Что им до гибели мира — свой карман куда важнее.
— Между прочим, надвигается что-то мерзкое. — Покалеченный ротмистр озабоченно нахмурился. — Элита вергов не желает оставаться в Империи. Они готовят…
— Путч, — кивнул оборотень. — Сначала погромы, потом провозгласят независимость. Этим подонкам мало неправедных богатств, им нужно много крови.
Простолюдины, к коим относились Мех и Тарх, люто ненавидели местную знать. Полицейские, богатые купцы, чиновники презирали бедняков и среднее сословие и готовы были на любую подлость, лишь бы вытянуть последний медяк. Городские жители и крестьяне задыхались от грабительских поборов, а тем временем хозяева жизни строили роскошные особняки, коллекционировали драгоценности, покупали дворянские титулы, а также лучших лошадей и женщин.
В нормальной стране подобное расточительство элиты было бы полезным для всего общества, принося хороший доход строителям, ювелирам, портным, мебельщикам и другим мастеровым, а те бы тратили свой заработок, обеспечивая прокорм мелким торговцам, учителям, виноделам, равно как прочим жителям городов и деревень. Но в Вергатиле зажиточность стала привилегией лишь двух десятков правящих семейств, тогда как все остальные были обречены на нищету. Стоило торговцу или ремесленнику поднакопить малость деньжат, как вламывались к бедолаге полицейские или налоговые дармоеды, отбирая все.
Северяне, коренные койсары, от подобного беспредела давно бы взбунтовались и вырезали обнаглевших городских князьков, только не таков был характер у вергов-южан. Это племя привыкло терпеливо сносить любые унижения, копя в душе обиду на злую судьбу. Отцы города строго наказывали тех, кто осмеливался роптать на сложившийся бесчеловечный порядок. Многих хороших людей и магов сгноили по тюрьмам, да еще обвиняли в том, что позорят нацию, вынося сор из избы.
Лишь очень редко удавалось переправить жалобу имперским властям — с оказией, в обход городской почты, чиновники которой перехватывали все письма, посылаемые за пределы губернии. Тогда из имперской столицы приезжали прокуроры и следователи-каты, кого-нибудь из неглавных мироедов брали за шкирку и ненадолго бросали в застенок, а награбленное добро отписывали в казну. Только случалась такая радость не чаще, чем раз в два-три года. Обычно же столичные слуги закона получали свой куш и возвращались восвояси, не обнаружив даже намека на злоупотребления.
То ли дело было во времена, когда Койсаром правили грозные монархи, не допускавшие, чтоб губернские чиновники притесняли верноподданных. В те далекие годы наместником Вергатила неизменно назначался Темный не слабее шестерочника, жестоко каравший преступников во исполнение государевой воли. Увы, давно закончилось такое благолепие…