– Ни одна из женщин, которых я знал, не стоит твоего мизинца, Фейт! Ни одна!
Она хотела отвести взгляд, чтобы не видеть его, но не могла. Он смотрел на нее так, словно сам верил в то, что говорил ей, словно полагал, что она самая красивая из всех женщин, с которыми встречался в самых прекрасных местах Нью-Йорка. Ну, чем ей окрасили голову, кроме сыворотки правды? Дозой снадобья, помогающего услышать то, что хочешь слышать?
– Спасибо, – сказала она, не зная, что еще сказать, но зная, что обстановка требует, чтобы она что-нибудь ответила. Ей показалось, что его взгляд стал мягче, он крепко сжимал ее руку. – Это очень мило с твоей стороны.
– Ты не позволяешь мне чувствовать себя милым, Фейт.
Она уставилась на него:
– Не позволяю?
– Не позволяешь.
Она представила себе, как он прижимается губами к ее губам. Она нервно облизала губы, каким-то шестым чувством угадывая, что его взгляд следит за ее движениями. Фейт не была дурочкой и не воображала, будто между ними существует некая связь. Сыворотка правды, доверчивость, все что угодно, а искры, пролетающие между ними, способны зажечь нижний Манхэттен.
– А каким я заставляю тебя чувствовать себя, Вейл?
Важнейший вопрос, на который Вейл затруднялся дать ответ.
Он хотел ее. Это его удивляло. Обычно он мгновенно привязывался к женщине или не привязывался вовсе.
От всех женщин он без особых усилий получал то, чего хотел. С Фейт дело обстояло иначе. Он проводил с ней больше времени, чем с любой другой женщиной. Знал ее лучше, позволил ей узнать его лучше, и все же что он на самом деле знал?
Он не знал даже имени ее таинственного бойфренда!
Вейл тотчас же наклонился и прижался губами к ее губам. Уверяя себя, что буря эмоций в его груди не вызвана ревностью к человеку, которого он никогда не видел. Как бы то ни было, он чувствовал сладкие губы Фейт, и неприятные переживания сменились удовольствием.
Она мягко, податливо, но в то же время требовательно ответила на его поцелуй. Если в ее жизни есть другой мужчина, их отношения не могут быть серьезными. Иначе Фейт не ответила бы на его поцелуй. И все же она сделала это не так уж искренне, что рождало в его душе нерешительность. Он мог прочесть каждую ее мысль, чувствовал, какие противоречивые эмоции бушуют в ее хорошенькой голове. Она хотела его и в то же время не хотела.
Он прекрасно понимал ее, потому что чувствовал то же самое.
– Я хочу заняться с тобой любовью, но боюсь испортить наши профессиональные отношения!
При этих словах ее глаза широко распахнулись и стали зеленее самого драгоценного изумруда.