Разметавшись по соломе, мои друзья безмятежно храпели. Я старался пить через раз, но набрался изрядно. Ум ясен, конечности парализованы. Проводив восвояси гер Штольца, пожаловал Кузьмич. Надзиратель окинул взглядом безвольные тела на нарах, по усам скатилась слезинка.
-- Это что ж такое. Все арестанты, как люди, а от энтих -- одни пакости. Вчера дьяк сам не свой убежал, сегодня лекарь еле живой вышел. А спросят с меня. Хватит! Натерпелся! -- плакал мужик. -- Пущай Старобок либо их отпускает, либо меня на другую должность переводит. Господи, за какие грехи наказанье такое!
Если истина в вине, то, что тогда в спирте? Стоило раз набраться под завязку и заскрипело колесо правосудия. Вечером следующего дня явился Старобок.
Ничего не могу сказать -- мужик представительный. Одет с иголочки. Мощная грудь распирает расшитый кафтан. Рост выше среднего, на вид лет сорок пять, может чуть больше. Стрижен коротко. Густая черная бородка делает лицо почти квадратным. На мощной шее пульсирует жилка.
Князь был в гневе, а потому за спинами стрельцов помимо дьяка маячил палач.
Похмелье раздирало затылок, я представил каково сейчас Гансу -- полегчало. Остальные заключенные с надеждой смотрели на палача. Топор, как известно, лучшее средство от головной боли.
Я подмигнул дьяку и со значением похлопал по карману. Пускай шевелиться, не почетные проводы на пенсию ждут. Князь заговорил, голос широкий с хрипотцой:
-- Кто из вас, стервецов, посмел напоить лекаря?
В ответ тишина, спины под плети подставлять дураков нет.
-- Чего примолкли? Засеку мерзавцев! Мало того, что он конюху в ухо заехал, так еще мне -- вместо порошка от простуды слабительное дал. Хоть трон в сортир переноси. Егеря кабанчика загнали, а я из кустов не вылажу! От запаха вся дичь разбежалась. За весь день одного рябчика добыл, да и тот -- сам от смеха с ветки упал и убился. Дармоеды!
Старобок бранился щедро и изобретательно. Но вскоре поток ругательств пошел на убыль, стало ясно -- палач остался без работы. Князя не перебивали, чего судьбу лишний раз пытать, язык устанет, сам заткнется. Закончил Старобок вполне мирно, оно и понятно, даже папа Карло знал, что в деле воспитания подрастающего поколения главное -- не перегнуть палку и не наломать дров, снял немного стружки и достаточно.
-- Все в штрафную сотню, хватит задарма на казенных харчах отъедаться!
Евсей набрался смелости и спросил:
-- А чего делать-то станем, Князь-батюшка?
-- Завтра узнаете. Переночуете дома и до первых петухов у меня под окнами стоять. Не забудьте с родными проститься. Кто не придет -- запорю! Шкуру сдеру! На дыбе замучаю! В куски изрублю! На кол посажу! В кипятке сварю!