-- Работа, как работа, -- ответил он, передавая битую птицу повару. -- Грех жаловаться, тружусь на свежем воздухе, с людьми опять же...
Палач точилом поправил остриё топора и с мужицкой деловитостью, без спешки, занялся плахой. Закатил на помост сосновую чурку, но, окинув взглядом мою фигуру, спихнул и принес новую, размером меньше.
Двор заполнялся людьми: конюхи, дворники, поварята в белых передниках и прочая обслуга. Все делали вид, что у них сыскалась срочная работа на улице. Никто не тыкал в меня пальцами, но даже спиной я чувствовал тяжесть их взглядов. Наконец появился стрелец, поправив камзол, крикнул в толпу:
-- Ставлю пять копеек и жбан медовухи, протянет не больше трех минут.
-- Даю гривенник,-- сразу же нашелся желающий заключить пари, -- четыре, не меньше!
Тотализатор заработал на всю катушку, ставки росли словно снежный ком, никто больше десяти минут жизни отвести мне не рискнул. Лишь один полупьяный конюх, видно с похмелья не поняв в чем дело, отчаянно рубанул ладонью воздух:
-- Ставлю все, что есть -- казни не будет!
Я постарался запомнить лицо этого человека, жалко стало пропойцу, судя по виду -- богатством он не блистал, а тут и вовсе по моей милости нищим станет.
Утолив жажду азарта, стрелок вспомнил обо мне. Удивленно хлопнул ресницами и зашипел:
-- Чего стоишь, время-то идет! Почитай минута пролетела, ступай скорей, ждать изволят!
На прощание пухлый повар махнул черпаком и, пустив слезу, попросил:
-- Пахан, ты уж постарайся, с пяток минуть продержись, с выигрыша свечку за упокой поставлю.
Единственное, чего в тот миг мне хотелось, так это полной победы пьяного конюха, уж очень, на мой взгляд, он нуждался в деньгах.
Старобок изволил принять меня в гостевой комнате, где его милость тешила себя игрой в шашки -- сам на сам. Князь проигрывал. Наверно потому был необычайно хмур и неприветлив.
-- Ну, чего тебя надо? -- возвел он глаза к небу. -- Со всем страх потерял что ли! Так и хочешь, чтоб в народе меня кровавым прозвали. Двадцать годков почитай на троне сижу и, слава тебе Господи, ни одной жизни не загубил. Родная дочь и та кровопийцей обозвала и все по твоей милости!
-- Ваша Светлость...
-- Молчи! Отколь свалился на мою голову. Велено было во дворец не соваться?
-- Велено.
-- Говорил, что голову отсеку?
-- Говорил.
-- Ну, так извини, сам виноват, нечего терпение испытывать, оно у княжеских особ хоть и длинное, но предел имеет. Выпей вот стопочку для храбрости, -- набулькал Старобок из пузатой бутылки пол стакана водки, -- и ступай к палачу. Приказ я уже отдал. Вот ведь блин! -- хлопнул он себя по лбу. -- Черные опять в "дамки" пролезли, ну ты посмотри! Ступай, Пахан, ступай. Сильно не кричи, не ровен час -- Алинка услышит, чего ребенка травмировать.