Белобороду повезло с зятем не меньше, чем и тому с тестем. Два сапога пара, жаль на одну ногу.
-- Садись, -- кивнул я графу. -- Насчет Малых Поганок обещать не буду, в какие выйдем, там и слезешь.
Особого желания наслаждаться Лёнькиным обществом ни у меня, ни у корешей не было. Я бы с радостью повернул коней хоть в Малые, хоть в Большие Поганки. И не только для того, чтоб избавиться от графа. Пантелей на кресте клялся, что не ведает, куда завела нас нелегкая. Антоха три круга сделал вокруг пролеток, пытаясь понять с какой стороны мы приехали. Тщетно. Лошади таких крюков меж сосен наплясали, сам черт не разберет.
Трава, отяжелев от вечерней росы, клонилась к земле. Я решил двигаться на восток. Во-первых -- заходящее солнце не слепит, во-вторых -- какая разница куда ехать. Лёнька надул губы, их Светлость желали повернуть влево. Север почему-то нравился ему больше. Кондрат Силыч цыкнул:
-- Не хочешь с нами, ступай куда желаешь. Не держим.
-- Куда ж я пойду, -- растерялся Лёнька, -- смеркается уже...
-- Тогда сиди и не скули. Коль в Поганки выйдем, сойдешь, а если нет, до Волыни поедешь, на обратном пути сдашься.
Граф обиженно запыхтел. Ехать с нами ему хотелось еще меньше, чем нам с ним. С каждым метром лес становился гуще, под копытами коней извивалась звериная тропа, но вскоре и она исчезла. Впереди сплошной стеной стоят вековые сосны.
-- Куда править? -- Заозирался Евсей, натягивая вожжи.
-- А не куда! -- раздался из кустов чей-то грубый голос. -- Слезайте, прибыли!
Следовало незамедлительно отдать приказ занять круговую оборону, изготовиться к бою, но, заметив стволы пищалей, я крикнул совсем другое:
-- Это кто там гавкает?
И сразу же получил достойный ответ:
-- С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает атаман Кривой, слыхал такого?
-- Нет, -- честно ответил я.
-- Тогда руки в гору, знакомиться будем.
Поигрывая топором, из кустов вышел приземистый мужичок, ветхая одежонка сияет белыми пятнами заплат, всклоченная густая борода цепляется за стебли заячьей капусты. Встреть такого средь базарной толчеи и внимания не обратишь.
Атаман с ехидной улыбкой обошел обоз и довольно цокнул языком. Повинуясь знаку, из кустов высыпало еще человек двадцать. Публика еще та. На мерзких рожах гнусные ухмылки, в загребущих руках ножи да пики. Нас согнали в кучу и принялись вязать руки. Потом выстроили цепочкой и, подгоняя обухами топоров, погнали в чащобу. Замыкали процессию четверо угрюмых молодцов с пищалями в руках.
Перескакивая через поваленную сосну, я наткнулся на отчаянный взгляд Евсея. Фраер хотел что-то крикнуть, но идущий рядом разбойник ударом кулака заткнул ему рот. Я рванулся вперед, удар по почкам быстро остудил мою прыть. Евсей, слизывая кровь с разбитой губы, тоже решил повременить с разговорами.