►(К. Маркс и Ф. Энгельс. Седьмой раздел Польши. – Соч., I, 154 – 155. 1930 г. // 5, 55.)
283
Перейдем к существу дела. Датчане представляют народ, находящийся в самой неограниченной коммерческой, промышленной, политической и литературной зависимости от Германии. Известно, что фактической столицей Дании является не Копенгаген, а Гамбург, что датское правительство целый год проделывало эксперименты с Соединенным ландтагом по примеру прусского правительства, погибшего на баррикадах, что Дания получает все свои литературные средства, точно так же как и материальные, через Германию, что датская литература – за исключением Гольберга – представляет бледную копию немецкой литературы.
Как ни бессильна была издавна Германия, но она может чувствовать удовлетворение, что скандинавские нации, и в частности Дания, попали под ее влияние, что по сравнению с ними она была даже революционною и прогрессивною страною.
Вы хотите доказательств? Читайте полемику, разгоревшуюся между различными скандинавскими нациями со времени появления идеи «скандинавизма». Скандинавизм заключается в увлечении жестокой, грязною, пиратской, древне-северною национальностью, тою глубиною натуры, которая в состоянии выразить избыток своих мыслей и чувств не в словах, а только в делах, а именно в грубом обращении с женщинами, в постоянном пьянстве и берсеркерской ярости, перемежающейся со слезливой сентиментальностью.
Скандинавизм и теория шлезвиг-гольштинского племенного родства появились одновременно в землях датского короля. Они взаимно связаны: они вызвали друг друга, боролись один с другим и тем отстояли свое существование.
Скандинавизм был той формой, в которой датчане апеллировали к поддержке шведов и норвежцев. Но случилось то, что бывает всегда у христианско-германской нации: возник немедленно спор о том, кто истинный христиано-германец, кто истинный скандинавец. Швед объявил датчан «онемеченными» и выродившимися, норвежец объявил таковыми же шведов и датчан, а исландец всех троих. Конечно, чем менее нация культурна и чем ближе ее нравы и быт к древне-северным, тем более «скандинавским» характером он отличается.
Перед нами лежит газета «Morgenblad» из Христиании от 18 ноября 1846 года. В статье этой милой газетки мы находим следующие веселые места о скандинавизме.
Изобразив весь скандинавизм как попытку движения, вызванную только датчанами в их интересах, она говорит о датчанах:
«Что общего у этого веселого жизнерадостного народа с древним суровым и грустным миром викингов (med den gamle alvorlige og vemodsfulde Kjämpeverden)? Как может эта нация со своим, – как признает даже один датский писатель, – мягким и нежным характером думать о родстве своем с древней эпохой грубых, сильных и полных энергии мужей? И как могут эти люди с южно-мягким выговором воображать, что они говорят на северном языке? И хотя характерная черта шведской нации, как и древних жителей севера, состоит в том, что чувства уходят глубоко внутрь души, не проявляясь во вне, тем не менее эти чувствительные и сердечные люди, которых так легко привести в изумление или в движение, на которых так легко можно повлиять, которые так быстро и ясно обнаруживают своим внешним видом движения души, эти люди верят, что они отлиты по северной форме, что они родственны по натуре обеим другим скандинавским нациям».