— По словам, по глазам, по голосу, — словами из попсовой песни откликнулся Муха, когда пауза стала слишком длинной.
— Ароматами гладиолусов, — присовокупил Артист, тоже обнаруживая знакомство с нашей российской попсой не самого высокого разбора. Приободренный таким незамысловатым манером, Бахрам рассказал и о Лии и ее звонке, и о том, что сразу же после этого сообщения он позвонил…
— …Я ему сказал, что, мол, вот так… Что, дескать, одна телка узнала, кого нужно! А он… о, он страшный человек! Я не знаю, кто ему покровительствует, но многие из тех, кто с ним работал, говорят, что это страшный человек. Меня… меня он взял в оборот не так давно, сказал, чтобы я снабжал его сведениями о тех или иных постояльцах… У него целый конвейер выбивания денег из глупых туристов, и вообще… Он живет в центре города, и никто не спросит, откуда при его зарплате он может позволить себе постройку такого шикарного особняка. Никто!.. Никакая налоговая, если вы спрашиваете о налоговой!..
— Что за дурацкая привычка отвечать на то, о чем не спрашивали, — с наигранным раздражением сказал я. — Ты лучше все-таки ответь, кто же он?.. Судя по тому кто у него в подручных ходит, он — тоже в милицейских чинах, верно?
— Рашид Радоев, — бледным, полузадушенным голосом ответил Бахрам и в очередной раз переменился в лице. Теперь у него было такое выражение, словно его уже приговорили к расстрелу и мера вот-вот должна быть приведена в исполнение.
— Для кого Рашид Радоев, а для кого и подполковник Самаркандского горупрааления внутренних дел Радоев! — выкрикнул Саттарбаев. — А тебе, жирная тварь, еще попомнится!..
— А еще говорят, что Восток славен вежливым обращением к старшим по возрасту, — заметил Артист, с видимым отвращением выпуская потную пятерню Бахрама, — а ты, Саттарбаев, иначе как «жирная тварь» к нему и не обращаешься… М-да… Нехорошо.
— Радоев? — переспросил я. — Гм… Майор?
— Подполковник…
— И давно он подполковник?
— Да вот уже с месяц, — сказал Бахрам, из багрово-красного становясь свинцово-серым, но нисколько не уменьшая потоотделение.
— Радоев… — пробормотал я. — Где я уже слышал это… Рашид Радоев.
И вдруг всплыли в памяти слова Тахира-ака, из числа тех, что он говорил мне о зловещих предгорьях Аввалыка: «Надеюсь, не захочешь сходить туда еще? Если так, то зря. Земляк Халилова, из милиции Самарканда, уже поднимался туда. Его все знают Рашид Радоев. Его все знают, он врать не станет. Днем ходил. Вернулся вечером, пьяный-препьяный, а с нашего, самаркандского, вина не слишком напьешься. Водку хлестал, а ведь он не пьет вообще. Они туда с ребятами из прокуратуры ездили. Прокурорский так и вовсе в штаны напрудил. А Рашид Радоев белый пришел, даром что смуглый… Майор Радоев, из угрозыска. Грозный мужчина, э!» Неужели это тот самый Радоев? Рашид? Конечно, у узбеков Рашид — это все равно что у русских Иван или там, скажем, Сергей, людей с таким именем пруд пруди. Да и Радоев не самая редкая фамилия… Но все-таки что-то подсказывало мне: тот самый, непременно тот самый. Майор, ныне подполковник Радоев. Человек, уже пуганный ужасами горных тутовых рощ.