Мы замолчали, переглядываясь. За окном плыли грозные предгорья Зеравшанского хребта, при одном воспоминании о которых морозно подирало по коже. И еще не зажили шрамы на спине, следы от когтей ли, от чего еще, о чем не хотелось и думать!.. Я скосил глаза на Ламбера, но вопрос задал вовсе не ему а сидевшему за рулем Мухе:
— Олег, ты куда так гонишь? Боишься опоздать к обеду в тутовой роще?
— Да, дорожка еще та, — отозвался он, — сюда бы на бронетранспортере ехать, а лучше на горном велосипеде. — Мы хоть туда едем-то?
— Тут дорога одна, езжай, не ошибешься, — ответил я.
— Хоть бы указатели поставили…
— А вон чем тебе не указатель? — Эти последние слова были произнесены Артистом и относились к какому-то типу в длинном полосатом халате, каких много можно увидеть на шумных самаркандских базарах. Халат стоял у самой обочины дороги и, раскачиваясь туда-сюда, как на ежевечерней молитве, смотрел на тускло поблескивающую воду речушки. Мне тотчас же живо вспомнился индивид с ножиком, который он швырял куда и в кого ни попадя. Не он ли это, случаем?..
Выяснить это мы не успели. Человек в полосатом халате зыркнул на нас своими узкими глазами, подпрыгнул на месте и быстро спрятался за большой придорожный камень, так что теперь нам был виден только край его полосатого халата, да нога в какой-то неописуемой обуви. Муха равнодушно проехал мимо камня, оставив аборигена без внимания, а я, несколько раз невольно оглянувшись и убедившись, что лица типа в халате по-прежнему не разглядишь, снова вернулся к своему наблюдению за выражением лица Леона Ламбера. Он неотрывно смотрел перед собой, время от времени шевеля губами.
И вот — водопад! Ламбер даже подался вперед, когда увидел его, Конечно, водопад маленький, но как живописно смотрится. Короткое, живое воспоминание о том, что совсем недавно я шел в одиночестве к этой бушующей воде, низвергающейся с камня, тронуло меня легким холодком. Да! Из длинного, узкого, как прорезь в корабельной орудийной башне, отверстия в камне сверкающей отвесной стеной обрушивается водопад, в ширину достигая нескольких метров, высотой, вероятно, пяти человеческих ростов. Сам же камень по-прежнему напоминает чью-то гигантскую каменную голову, а выступы в передней его части вызывают ассоциацию с грозно сдвинутыми бровями…
— Там, за водопадом, тутовая роща, — сказал я, — там, за теми камнями. Через тутовую рощу идет речка, та самая, что идет вдоль дороги. Исток ее где-то в горах… Предлагаю въехать в тутовую рощу и там сделать привал. Как раз разберем оборудование, оглядимся. Быть может, у Леона возникнут какие-то соображения, да и мы не без головы.