— Ничего себе, — произнес я, — значит, Эмир имел дело не с кем-нибудь, а С самим… Да, неудивительно, что он ничего не боялся!
— Курбанова раскрыли в марте, но дело было представлено так, будто он ушел в отпуск. Да и официальный Ташкент никогда бы не допустил огласки такого щекотливого дела: еще бы, сам глава такой спецслужбы страны имеет отношение к международной торговле наркотиками. Конечно же ни Густери, ни Эмир ничего не знали о том, что Курбанов раскрыт.
— Между прочим, я тоже ни о чем подобном не слышал, — сказал я.
— Да тебе и не нужна была такая информация, Сережа, — сказал Нифонтов. — Каждый должен работать в своей сфере, на своем поприще. Или тебя не впечатлил пример Ламбера, который ведь мог стать отличным археологом, специалистом мирового уровня, а стал… Боюсь, теперь у него уже никогда и ничего не выйдет…
Я помолчал и отозвался негромко:
— Честно говоря, не хочу слышать о нем ничего такого. Хотя Ламбер и жив, лучше о нем как о мертвом: либо хорошо, либо ничего…