Густери. И каково же твое объяснение? Ведь ты был там… рядом, так? Ведь это ты… ты сказал минуту назад, что… дескать, «не могу себе простить, что тогда, после падения его машины с эстакады, счел его мертвым»! Значит, ты видел Ламбера после того, как он…
Эмир. Ты что-то долго соображаешь, Арбен. Опять принялся за старое, что ли? Наркотой травишься?
Густери. Ты не отвлекайся, не отвлекайся! Никакой наркоты!.. Никакого кокаина, по крайней мере… Ты лучше по порядку расскажи, что ты видел. Это очень важно для всех нас, понимаешь? Этот Ламбер сорвал всю работу; сволочь!
Эмир. Да особенно рассказывать нечего. Я видел, как джип с людьми Голованова начал преследовать «пежо» с Ламбером и его любовницей, с которой они бухали в ресторане. Потом Ламбер, кажется, начал стрелять, попал в водилу Головы, ну и остальное тебе известно из газет и сводок новостей.
Густери. Я не читаю газет. Дальше.
Эмир. Джип Головы врезался в магазин и взорвался, а я преследовал Ламбера. Меня он, в отличие от Головы, и не заметил. Если бы не тормоза, я бы взял Ламбера тепленьким и вытряс бы из него всю подноготную. К несчастью, он разбился. Мы подъехали. Я спустился и снял с руки любовницы Ламбера золотой браслет, который только подтвердил мою уверенность в том, что чертов француз нашел огромные ценности. Быть может, даже пресловутую гробницу жены эмира Тимура.
Густери. Твоего кумира, э? Мои парни даже поговаривали, что ты и есть Тимур, что в тебя переселилась его душа. Я тебя давно знаю, так вот, и мне казалось, что в тебе есть что-то… демоническое, что ли. Недаром ты хромаешь.
Эмир. Нет, Арбен, ты точно там какой-то гадостью напитался. Прости за откровенность, говоришь какую-то ерунду.
Густери. Ладно… Это ты слишком мрачен.
Эмир. Так вот, я снял с руки этой русской девчонки золой браслет. Я понимаю толк в золоте и ценностях, к тому же мой отец был ювелиром. Эта вещь необыкновенна. Я думаю, что такой тонкий ценитель раритетов, как ты, оценит ее. Я готов передать тебе браслет, чтобы ты сам посмотрел и убедился…
Густери. Было бы недурно. А ты что, сейчас не в Москве?
Эмир. Я завтра буду в… в том же городе, что и ты. Так что можно уговориться о встрече.
Густери. Лучше послезавтра. Завтра я буду занят. Ко мне приезжает гостья… очень дорогая гостья.
Эмир. Бабы и неумеренность сгубят тебя, Арбен. Именно так говорит Хуршеда-хола, твоя уважаемая матушка. Не так давно навещал ее в Ташкенте.
Густери. Ладно, сам как-нибудь соберусь, когда не так круто все будет… А то меня сейчас со всех сторон обложили, сволочи. Едва не замочили. Хорошо, я вовремя успел подсунуть двойника…»