– Да утешит он тебя. Время испытания коротко, награда и блаженство вечны, – раздался прежний голос, потом послышались легкие удаляющиеся шаги и все стихло.
По коридорам тюрьмы прошел Золотая Маска. Караульные, видевшие его, низко кланялись, приложив руку к сердцу.
– Мир тебе, – шептали они.
Золотая Маска оставил дом и скрылся в темноте.
Абунец успокоился. Он съел кусок маисового хлеба, сотворил молитву и, улегшись на свое жесткое ложе, уснул. Чистая совесть позволила ему спать спокойно, хотя через несколько дней он должен был умереть.
На следующий день его призвали для произнесения окончательного приговора.
– Вы дали мне тот срок, который я просил, – сказал Абунец. – Слава Аллаху! Моя душа спокойна.
– Почему ты, будучи правоверным, помогал гяурам, старый дурак? – спросил судья. – Теперь ты умрешь за это.
– Я не боюсь смерти. Но я помогал не одним христианам, – отвечал Абунец, – я оказывал помощь всем раненым одинаково, будь они правоверные или нет. Аллах знает все.
– Было глупо помогать врагам божественного пророка. Ты призываешь Аллаха, а между тем ты разгневал его. Теперь заплатишь за это смертью.
– Бог есть любовь, – отвечал Абунец, – все люди братья.
– Что за глупые слова ты говоришь! – вскричал с гневом судья. – На старости лет ты противоречишь Корану.
Абунец улыбнулся, как бы желая сказать: я прощаю тебя, потому что ты ослеплен. Никто лучше меня не знает Корана и его толкования.
– Если я согрешил, – сказал он, – в таком случае я искуплю этот грех смертью. Оставь меня в покое. Иди, твои слова не имеют на меня никакого влияния. Ты исполнил свой долг, предоставь остальное Аллаху и мне.
– Тебя не убедишь, старый грешник, умирай же в грехе, – сказал судья и оставил вместе со своими спутниками темницу старика.
Когда наступил вечер, Абунец подошел к железному окну и взглянул в него. Казалось, он ожидал чего-то.
Прошло уже два дня и две ночи с того времени, как он послал Золотую Маску в Стамбул, но дорога от Адрианополя до Стамбула была не близка и никто не мог предвидеть всех случайностей, какие могли встретиться на ней.
Ночью Абунец почти не спал. Наступил день – последний день срока. Он стал бояться, что Реция опоздает, что ему не удастся увидеть свое дитя, а ему так хотелось передать ей свое благословение и наследство.
По мере того как день подвигался, беспокойство старца все увеличивалось; когда солнце зайдет, наступит его последний час, а Золотой Маски и Реции все еще не было. Мысль о том, что он должен умереть, не прижав дочь в последний раз к своей груди, заставила глаза старика наполниться слезами, и с уст его сорвалась первая жалоба.