По меркам тех дикарей, которые обитают севернее — несусветная скромность.
И еще это первые троглодиты, у которых ярко выражена слабость к сложным прическам. Они почти всегда обходятся запущенным колтуном, гораздо реже устраивают что-то вроде неряшливой гривы. А у здешних назад свисает ненатурально ровный раздвоенный хвост — похоже, маслом или чем-то вроде него форму придают, да еще и густо оплетают тонкими черными бечевками. Причем такое можно наблюдать лишь у взрослых мужчин и у баб, а молодежь вообще к волосам не прикасается, их головы разве что ветер причесывает.
Далековато земляне забрались, раз даже ваксы здесь не такие, как везде.
Дикарь остановился над брошенными Грачом копьями, покосился вниз, презрительно скривился, что-то торопливо и громко проговорил.
— Половину слов впервые слышу, половина непонятно к чему сказана, — «перевела» Кэт. — Мне кажется, у этого племени своя грамматика, такого странного построения фраз я ни разу не встречала. Все с ног на голову перевернуто, плюс измененные туземные словечки проскакивают.
— Он говорит, что мы маловато железа оставили, — уверенно заявил Киря.
— Скажи ему, что прокурор добавит, — буркнул Сусанин.
— Я в языках не силен.
— А чего тогда умничаешь?
— Да тут даже дубоголовый поймет, у него поперек морды аршинными буквами все написано. Аж трясется от жадности.
— Кэт, ты сможешь ему сказать, что мы это оставляем им, а сами уходим? — спросил Рогов. — Без споров, просто эти слова — и ничего больше.
— На его наречии не смогу. Но могу сказать так, как ваксы на севере говорят.
— Ну скажи хоть так, должны же они хоть немного разбирать язык соседей.
Кэт чуть подумала, подбирая слова попроще, затем быстро высказалась, даже Рогов все понял: четко, ясно и обошлась без витиеватых фраз.
Выслушав ее ответ, дикарь скорчил свирепую рожу и затянул длинную речь, из которой, разумеется, никто, включая много чего знающую девушку, ничего не понял. Но, судя по жадной роже, речь все о том же — маловато дали.
— Ты можешь сказать, что мы дадим еще каплю железа, но в следующий раз давать его будем уже не в дерево, а в их тела? — спросил Рогов.
— Я даже по-русски не поняла, что ты имеешь в виду, — ответила Кэт.
— Мазила, выстрели вон в то мертвое дерево. Не промажешь?
— Обижаешь. Но болт из него хрен потом вытащишь, только рубить.
— Это уже не наша забота, другие вытащат. Стреляй.
Болт с громким стуком завяз в сухой, но не трухлявой древесине, а Рогов вновь обратился к Кэт:
— Покажи на дерево и скажи то, что я тебе сказал. Теперь точно поймет.
Дикарь, выслушав Кэт, неспешно подошел к дереву, потрогал засевшую в нем сталь, покосился на людей задумчиво, будто что-то мысленно прикидывая. Затем вернулся, поднял копья и, ничего не сказав, так же неторопливо направился к своим.