– Встреча не состоялась, – ровно ответил Фридрих. – Никто не явился. Полагаю, таким образом они ответили мне «нет», ведь вестей от ландамтманна Швица не было.
Фельдхауптманн шевельнул губами, попытавшись что-то сказать, но слов явно не нашел; шумно выдохнув, Штайнмар медленно сел снова, глядя в пол и упершись в колени сжатыми кулаками. Курт отвел от него взгляд, не сразу заставив себя поднять глаза к наследнику, и медленно, с расстановкой, выговорил:
– Фридрих. Я задам вам один вопрос и прошу ответить на него откровенно. Переговоры провалились, потому что ландамтманн Ури узнал, что на его территорию тайно проник некий инквизитор, и это было расценено как ваш удар им в спину?
– Что?.. – растерянно переспросил тот и, осмыслив сказанное, качнул головой: – Господи, нет, майстер Гессе. Об этом они не сказали ни слова. Нет. Просто я не нашел нужных слов.
– Вы перебрали все возможные слова и их сочетания, – возразил Курт. – И в том, что они их не восприняли, – уж точно не ваша вина.
– А чья? – тускло спросил Фридрих. – Господа Бога? Жестокой фортуны? Позиции Солнца и Луны? Я должен был предотвратить войну, и я не смог.
– Ваше Высочество.
На Штайнмара, произнесшего эти два слова, наследник обернулся с настороженным удивлением; фельдхауптманн помедлил, подняв взгляд к его лицу, и тихо, сдержанно спросил:
– Кем я должен себя считать в этом лагере в свете последних новостей? Я в плену, в заложниках?
– Да, возможно, политическая выгода того требовала бы, – не сразу отозвался Фридрих. – Вы – фельдхауптманн одного из основателей Сотоварищества, а то, что Швиц до сих пор не примкнул к остальным бунтовщикам, – наверняка временно. Но… Поступить так с человеком, который сделал то, что сделали вы, было бы бесчестным, а поступить бесчестно я не могу. Вы вольны покинуть этот лагерь в любую минуту. И примите мою благодарность за вашу самоотверженность; к сожалению, ввиду текущих событий ничем более вещественным сейчас я ее подкрепить не могу: вознаградить вас серебром – полагаю, будет для вас оскорблением, да и ввергнет вас в немалую опасность.
Штайнмар коротко кивнул, оставшись сидеть, как сидел, и все так же негромко произнес:
– Несколько дней назад, на пути в Ури, я кое-что сказал майстеру Гессе. Я сказал, что не вижу в вас правителя. Что вы, несомненно, хороший человек, но отчасти и потому – плохой наследник Империи. Что однажды вы сделаете ошибку, которая погубит вас, Империю и всех, кто с нею связан.
– Похоже, вы оказались правы, – невозмутимо согласился Фридрих, и тот качнул головой: