— Пока что я собираюсь не позволить тебе умереть. А там посмотрим… У меня появились кое-какие идеи!..
Она помогает ему приподняться и сесть, прислонившись спиной к стене. Бенуа с изумлением замечает на полу насквозь пропитанное кровью полотенце. Он потерял так много крови? И до сих пор еще жив?
Лидия расстегивает его рубашку и оголяет плечо, отдирая присохшую к ране материю.
— А ты здорово придумал — перебинтоваться полотенцем! Если бы не оно, ты уже был бы мертв…
— Ну и что?
— А то, что это я должна решать, сколько тебе еще жить и когда умереть. Я, и только я…
— Тогда не надо было в меня стрелять…
— А может, это тебе не надо было от меня убегать? — спрашивает Лидия и добавляет: — И не надо было врать…
— Да, я тебе соврал.
— Рада это слышать. В тебе, я вижу, заговорило благоразумие…
— Я соврал, когда сказал тебе, что это я убил Орелию! На самом деле я никого не убивал и никого не насиловал… Единственная смерть на моей совести — это смерть одного типа, которого я пристрелил, выполняя свои обязанности полицейского. Но тогда я действовал в пределах предусмотренной законом необходимой обороны.
Лицо Лидии перекашивается от злости.
— Тебе повезло, что ты сейчас в таком состоянии… Но как только твое состояние улучшится, я проучу тебя за вранье, Бен!..
Она приносит тазик с горячей водой, бинты и начинает промывать рану Бенуа.
— Пуля не прошла насквозь, — равнодушно сообщает она. — Ну что ж, будешь хранить ее в своем теле на память обо мне…
Бенуа, закрыв глаза и стиснув зубы, стонет от боли. Лидия обрабатывает его рану довольно небрежно, то и дело причиняя ему боль. Бенуа, вдруг разозлившись, пытается оттолкнуть ее ногами, но сразу же выбивается из сил.
— Тебе не следует делать резких движений…
— Иди в задницу!
— Веди себя тихо, а не то я успокою тебя электрошокером. Понял, майор?
Она уже давно его так не называла. Такое обращение напоминает Бенуа о том, что раньше, в своей прежней жизни, он был полицейским. Лидия накладывает ему на рану марлевую повязку, а затем плотно обматывает его плечо водонепроницаемыми бинтами. Закончив, она с явным удовольствием любуется своей работой.
— Думаю, из меня получилась бы прекрасная медсестра! — говорит она, улыбаясь.
— Судя по тому, как ты сейчас со мной обращалась, из тебя получился бы прекрасный живодер… А еще ты очень даже подходишь на роль подсудимой. Подсудимой, по которой плачет пожизненное заключение.
— Даже и не мечтай, майор! Ты меня явно недооцениваешь! Я напоминаю, что твои друзья-приятели из полиции ищут тебя уже целых две недели и все никак не могут найти!