На следующий день Вася приехал под вечер. К тому времени Андрейка ценой неимоверных усилий всё-таки смог настроить гитару.
Он мучил её, почти не отрываясь. Мама даже заставляла сына «бросить это дело и пойти погулять», но Андрейка «дела» не бросал. Наконец он был вознаграждён тем, что аккорды на его гитаре зазвучали примерно так же, как на гитаре Степаныча. Андрейка даже спел маме песню о парне, который «был из тех, что просто любит жизнь».
Музыка чуть-чуть «плавала», но всё равно мама очень удивилась.
— Как бы отдать тебя учиться музыке!.. — вздохнула она. — Надо бы мне узнать, сколько стоит музыкальная школа.
В голосе мамы не чувствовалось уверенности. И Андрейка, вздохнув, взялся за следующую главу самоучителя.
А под вечер приехал Вася. Он привёз с собой в пакете куртку и шлем. Для мамы.
— Ну как? Не передумала? — спросил Вася. — Тогда надевай. Это мой старый шлем. Когда я был моложе, и голова у меня была гораздо меньше.
Мама улыбнулась.
— А если ты, Вася, станешь совсем старым…
— Голова у меня будет как чемодан. Главное, чтоб замочки чемоданные не заржавели.
Тут Андрейка засмеялся, а Вася сделал невозмутимое и непонимающее лицо.
— Куртка тоже моя, — показал он на привезённую косуху. — Самая первая косуха. Мне тогда шестнадцать лет только исполнилось.
— Мама, не надевай куртку! — повис на маминой руке Андрейка.
— Почему?
— Потолок прошибёшь! А потом крышу проломишь! — объяснил он.
Нет, невозможно было не смеяться, когда рядом находился Вася-Ангел! Теперь уже все трое смеялись.
— Не волнуйся, Андрюха. Будь спок. Я в карманы утяжелители положил. Не взлетит твоя мама — останется на земле.
— Да… — вздохнула мама. — Нам жизнь утяжелители сама ставит. Так, как в шестнадцать лет, в тридцать уже не полетаешь.
— Посмотрим, — пожал плечами Вася. — У кого-то крылья к тридцати годам уже отпадают, а у кого-то и в сорок ещё растут.
— Ты, Ангел, оптимист!
Мама всё время улыбалась. Может, она и хотела бы оставаться серьёзной, но её губы так и разъезжались в улыбке. И ещё… она иногда поглядывала на себя в зеркало!
— Если ангел станет пессимистом, он уже будет иначе называться, — отозвался Вася, глядя на маму.
— Как? — спросил Андрейка.
— Вырастешь — узнаешь, — быстро ответила за Васю мама.
Она выглядела очень симпатично. В чёрных джинсах, в голубой футболке с высоким воротничком, прикрывающим шею. А на лице стало даже проступать что-то вроде лёгкого румянца.
Мама уже примерила шлем. Потом сняла его и надела Васину косуху. Даже «шестнадцатилетняя» Васина косуха оказалась ей великоватой, но вполне приемлемой. Синяя косынка у мамы на голове сразу превратилась в бандану.