— Я готова.
Андрейке очень хотелось попроситься… Ему так хотелось покататься вместе с Ангелом и мамой! Но что-то остановило его, и он сказал:
— Ну, езжайте! А я без вас буду учиться на гитаре играть.
— Ты, Андрюха, настоящий мужик, — шепнул Андрейке Вася, наклонившись. А громко сказал: — Ну, полетели!
— Полетели! — отозвалась, как эхо, мама. — Снимаем утяжелители!
И они «полетели». Андрейка видел в окошко, как мама села на заднее сиденье вторым номером. Он видел, как она обняла сзади могучую спину Васи-Ангела, как Вася погладил своей ручищей мамину руку, обхватившую его.
Заревел мотор — и мотоцикл скрылся из виду.
«Улетели», — подумал Андрейка.
Он хотел было вернуться к гитаре, но не смог. Музыка остановила его, и ему пришлось присесть на диван и закрыть глаза.
Музыка так и рвалась изнутри, и партия гитары звучала соло.
«Пако де Лусия, Пако де Лусия… — успел подумать Андрейка. — Где ты, Пако де Лусия? Когда я ещё научусь играть, как ты…»
Музыку прервал звонок в дверь. Кто-то настойчиво нажимал кнопку звонка. Андрейка открыл. На пороге стояла тётя Вера.
— Привет! Ты один? — спросила она, проходя в комнату.
— Один.
— А мама где?
— Мама уехала.
— Куда же это она? — поинтересовалась соседка.
— Она с Васей-Ангелом уехала на мотоцикле кататься.
— Что? С этим? С огроменным? — удивилась женщина.
— Угу! Тётя Вера, это же здорово!
— Ну… и не зна-аю, — протянула тётя Вера. — По-моему, у твоей мамы от болезни крыша поехала. Ещё бы — столько химии принять!
— Тётя Вера, у мамы никакая «крыша» никуда не «поехала»!
— Так разве нормальная женщина позволит себе по улице носиться как оглашённая! Да ещё с кем! Это же… это же… С этим чучелом… Тьфу!
У тёти Веры не находилось слов, чтобы охарактеризовать Васю. Но она не остановилась на этом. Её предположения были одно краше другого.
— Или она, бедная, решила, что всё равно помирать, так пустилась во все тяжкие!
— Нет! — закричал Андрейка. — Нет!
— Чего кричишь-то?
Андрейка любил тётю Веру. Она была ему как родная. Родная бабушка. Свои собственные внуки жили от тёти Веры далеко, в другом городе. Да и она сама привязалась к нему и иногда называла Андрейку «внучком».
Но тут…
Не понимала чего-то тётя Вера… Разве можно так про маму… Андрейка насупился и сел на диван.
— Вот ты обиделся, — продолжала тётя Вера. — А ведь это не дело. Мать где-то незнамо с кем прохлаждается, а сын один дома сидит. Лето на дворе! В парк надо, на пруд ребёнка тащить, если не можешь к морю вывезти.
— Не хочу я на пруд! — буркнул Андрейка.
Но тётя Вера не останавливалась.
— Нет, я понимаю, — выговаривала она. — Света — женщина молодая, хоть и больная насквозь. Может, ей хочется с кем-то знакомство завести… напоследок. Но не с таким же… уродом… Нашла бы себе кого-то спокойного, степенного…