* * *
Утром со мной связался Андрей. Агент доложил, что ему звонил Фролов, спрашивал, как обстоят дела с выполнением задания. Тот заверил лейтенанта, что поиски пока не увенчались успехом, но все в порядке и, как только подвернется подходящий случай, он тщательно обыщет оставшиеся комнаты.
Я как могла успокоила Нину Сергеевну, напирая на то, что мы перевербовали вражеского агента, а значит, ее жилище пока в безопасности. А там, глядишь, получится выяснить, что именно нужно Фролову, и принять соответствующие меры.
Все же приглядеть за лейтенантом было замечательной идеей. Наблюдение может дать ключ к разгадке сложившейся ситуации. Бывает, удается отследить привычки, слабости человека, вычислить цепочку его связей, отделить те, что относятся к расследуемому делу непосредственно. Словом, можно узнать много полезного, если получится. Конечно, замечательное дело — прослушка, она способна сильно продвинуть расследование вперед.
Но, слушая даже простого гражданина, уже сложно удержаться в рамках закона. Что же до служителя закона — применять навороченную современную технику довольно опасно. Значит, остается старая добрая слежка. Она тоже может быть лишь временной мерой. Профессионал умеет чувствовать слежку кожей, как говаривал наш инструктор. Является ли Фролов таким профессионалом, я пока не знаю. Но выяснять это методом проб и ошибок опасно, слишком велик риск подставить Андрея под удар и самой засветиться. Значит, нужно срочно что-то придумать. Как всегда, гениальное и безопасное для окружающих.
Примерно так я размышляла, наблюдая за 17-м отделением полиции. Рано утром, еще до пересменки, я проскользнула внутрь и немного повертелась там, чтобы узнать планировку здания и расположение кабинетов. Потом посидела в машине, припаркованной недалеко от входа, слушая местную радиостанцию и разглядывая всех входящих. Фролова я узнала сразу. Андрей описал его достаточно точно, да и ездил лейтенант на сильно потрепанной синей шестерке — невозможно ошибиться.
Ведомый объект служил участковым, это я тоже узнала в отделении. Значит, должен периодически покидать рабочий кабинет. Но прошло уже два с половиной часа непрерывного наблюдения, а лейтенант не показывался, что не говорило ровным счетом ни о чем. Может, у него приемный день или есть другие дела?
Все это время я несколько раз перемещалась, чтобы не привлекать внимания, и в конце концов заняла позицию на лавочке в небольшом скверике около участка. Я сидела с праздным видом, отщипывала от купленной в киоске булки мелкие куски, что-то отправляла в рот, что-то бросала вертевшимся под ногами голубям.