— Я знаю, — сказала я.
— Откуда? — удивилась Ленка.
— Ребята, вы тоже это знаете, — ответила я с хитрой улыбкой.
— Только не говори, что они ищут реликвию де Пейнов.
— Да, Толя, я уверена, что именно этим они и занимаются. Тамплиеры получили дневник Ирины Александровны и тотчас же снарядили экспедицию в Тарасов.
— Вот это оперативность! — восхитилась Ленка, нисколько не сомневаясь в моем предположении.
А вот у Анатолия сомнения были:
— Я думаю, что найти ларец, не зная точно, в каком месте он был выброшен, — дело нереальное.
Однако словно в подтверждение моих слов на поверхности воды у катера появился водолаз, а потом еще один.
— Ну, что я вам говорила! — торжествовала я.
— Даже если это и так, я уверен, что результат этой экспедиции будет нулевым, — не сдавался Анатолий.
— Поживем — увидим, — не стала спорить я.
Прошло четыре месяца. По устоявшейся традиции декабрь был сырым и дождливым. Поэтому о приближающемся Новом годе напоминали не сугробы и бодрящие морозы, а украшенные витрины магазинов, которым, однако, так и не удавалось создать у жителей города праздничное настроение. Спасаясь от моросящего зимнего дождя и старательно обходя кратеры с грязной жижей на асфальте, прохожие смотрели не на зазывающие елочные огни и причудливо мигающую иллюминацию, а себе под ноги и стремились быстрее добраться до дома, чтобы укрыться от этой затянувшейся непогоды.
Я заразилась всеобщей хандрой и по возможности старалась не выходить из дома. Интересных дел не было, а собирать досье на неверных супругов накануне Нового года не хотелось. Ленка с утра до вечера пропадала в школе, где шла бурная подготовка к Новому году. Единственным развлечением в эти хмурые дни были письма от Анатолия. Это были не те мыльные письма, которые мы стали писать друг другу с появлением в нашей жизни Интернета, а настоящие, написанные от руки и запечатанные в конверт. Если почта работала без накладок, что случалось крайне редко, то письма приходили через день, но чаще всего это были два-три письма сразу.
Получив письмо, я забиралась в уютный уголок дивана-гиневана и принималась за чтение. Сама я писать письма не любила, предпочитая быструю и удобную мобильную связь. Но сейчас я поняла, что слова, написанные на бумаге, которые не застают врасплох, которые можно перечитать или просто положить в ящик стола, и они будут греть душу, это то, от чего мы отвыкли, предпочтя удобное настоящему.
Однажды утром я, как всегда, вышла из квартиры, чтобы спуститься к почтовому ящику, и увидела, что дверь квартиры Ирины Александровны открыта — до этого она была опечатана — и за ней слышатся какие-то голоса. Я тихонько подошла к двери, и та неожиданно распахнулась. На пороге появилась женщина.