Дохлого Афанасий обнаружил в полусотне метров от дома деда, сержант со скучающим видом изучал каменный гараж одного из жителей улицы. Здесь когда-то жила семья Валика Баранова, но кто переехал в его старый дом, дед не знал.
— Приезжие какие-то, — ответил он на вопрос внука ещё в прошлый приезд. — Я их только издали видал, возят что-то, сгружают во двор, в гараж, потом куда-то девают и снова привозят.
— Не гашиш, надеюсь?
— Да не пахнет наркотой, химией пахнет.
Этот разговор Афанасий вспомнил, когда подошёл к сержанту, и тот повторил слова деда, нюхая воздух:
— Химией пахнет, а? Хорош гаражик, больше самой хаты в два раза.
— Может, у них тут мастерская, — оценил размеры гаража Афанасий.
— Не похоже, — с сомнением проговорил сержант. — Ни стука, ни грюка, и запахи не производственные. Говорю же — химией пахнет.
— Значит, они химию и возят, растворители какие-нибудь, жидкость для омывания стёкол. Я зайду к Ходченковым, а ты располагайся в доме, освежись, с дедом покалякай, он любит в старости поговорить.
— Ходченковы — это где?
— Вон дом почти напротив нашего стоит, длинный такой, на два хозяина. Слева дядька Михаил живёт, справа — племянница его Дуняша.
— Так ты к нему или к ней? — ухмыльнулся Дохлый.
— Сержант, смирно! — сделал жестяное лицо Афанасий. — Нале-во! Шагом марш в дом!
Дохлый согнал с лица ухмылку, сказал «слушаюсь» — и зашагал в дом, зная крутой нрав своего командира. В былые времена за шутки можно было и наряд вне очереди схлопотать.
Подойдя к калитке той половины дома, которая принадлежала Дуне, Афанасий почувствовал, как сердце рванулось вперёд, опережая его мысли. Такого с ним раньше не случалось, и он с удивлением прислушался к своим ощущениям, вдруг осознавая, что девчонка — бывший Одуванчик — заняла в его мыслях особое место.
Кнопки звонка на калитке не было, он открыл её изнутри, дотянувшись рукой до щеколды, дошёл до двери, размышляя, не вернуться ли назад и прийти с цветами, и в это время дверь перед ним резко распахнулась. На пороге возникло прекрасное видение — ангел с сияющими глазами, одетый во что-то воздушное, лёгкое, струящееся, и голос Дуни возвестил о том, что гостя заметили:
— А я тебя в окно увидела! Привет, Афанасий Георгиевич.
— Извини, я без цветов, — пробормотал он первое, что пришло в голову.
Раздался хрустально-серебряный звон колокольчиков — Дуня засмеялась.
— Мне давно никто не дарил цветов, да это и не главное. Ты надолго к нам? А где Олег?
Солнце в небе потускнело. Показалось, что Дуня-Одуванчик ждала именно Олега, а не бравого майора спецназа.