— Чего ты от меня хочешь? — Глаза у Джессики потемнели от ярости. — К чему все эти расспросы? Что ты желаешь от меня услышать, Николас? Что ты — первый мужчина, с которым я легла в постель за последние три года? — Джессика понимала, что ей не стоит всего этого говорить, но ее уже несло. — И что теперь, когда мы с тобой переспали, я позволю тебе войти в мою жизнь на правах того, что ты меня возбуждаешь? Ты — один за все эти три года…
Николас не дал договорить. Он сжал ее в объятиях и запечатал ей рот поцелуем. У Джессики перехватило дыхание. Этот жаркий и властный поцелуй перевернул всю ее душу. Страсть, вложенная в него, прожгла до самых сокровенных глубин. Она словно опустошила ее, завладела ею и подчинила себе.
— Я тебе не оставлю выбора, — пылко прошептал он, оторвавшись от ее губ.
Джессика ударила его кулаками в грудь.
— Черта с два ты мне не оставишь выбора.
Кажется, она ударила больно. Николас поморщился. Так тебе, злорадно подумала Джессика. Она действительно злилась на него — за то, что он и правда не оставлял ей выбора, хотя бы уже только тем, что был сейчас рядом, а в ее мыслях — всегда.
Николас схватил ее за запястья и завел руки за спину, потом навалился на нее всем весом, не давая пошевелиться. У нее оставалось единственное оружие. И Джессика что было сил впилась зубами в его плечо.
Николас дернулся и приложился губами к ее груди. Но вовсе не для игривого или страстною поцелуя. Джессика взвыла от боли. Когда Николас отнял губы, на груди у Джессики остался синяк. Она снова забилась, пытаясь вырваться. Но Николас держал ее крепко.
— Ну ладно, хватит. А то тебе будет больно.
Джессике пришлось признать свое поражение.
— Я тебя ненавижу, — будничным голосом проговорила она. Без злобы, без раздражения, вообще безо всякого чувства. Николас только дернул щекой.
— Нет, ты меня не ненавидишь.
Постепенно Джессика начала приходить в себя. Хотя злость еще оставалась. Она никуда не ушла. Сейчас достаточно было малейшей искры, чтобы пламя ярости вспыхнуло с новой силой.
— Чтоб тебе провалиться! — Глаза ее блестели от слез бессилия. Но Джессика решила, что скорее умрет, чем позволит Николасу увидеть, как она плачет. — Все эти три года я убеждала себя, что довольна своей жизнью. И я действительно была довольна. Пока не появился ты.
И не нарушил ее душевный покой, которого она добилась с таким трудом, который так ценила.
Николас осторожно протянул руку и ласково провел пальцами по губам Джессики.
— Зачем ты терзаешь себя?
Его участливые слова отозвались в ее сердце тупой болью. Она отодвинулась к самому краю кровати.