— Прекрати издеваться надо мной, Фрэнни.
— Нет, Джесс, это ты надо мной издевался, — она презрительно засмеялась во внезапном, яростном приступе гнева.
Он ударил ее по щеке.
Она удивленно уставилась на него.
— Прости меня, Фрэн.
— Прощаю, — холодно сказала она. — Поехали.
Они приехали на стоянку, и Гус помахал им. Они помахали ему в ответ.
— Мне очень стыдно за то, что я ударил тебя, — сказал Джесс глухо.
— Я не хотел этого.
— Я знаю. Ты вернешься в Портленд?
— На ночь я останусь здесь и позвоню тебе утром. Принимать решение должна ты, Фрэн. Знаешь, если ты решишь делать аборт, я наскребу денег.
— Наскребу? Это сознательный каламбур?
— Нет, — сказал он. — Совсем нет. — Он подался к ней и целомудренно поцеловал ее. — Я люблю тебя, Фрэн.
Я не верю тебе, — подумала она. Я нисколько не верю тебе сейчас… но принимаю твои слова благосклонно. Это вполне в моих силах.
— Прекрасно, — сказала она спокойно.
— Я буду в мотеле «Лайтхаус». Позвони, если захочешь.
— О'кей. — Она пересела за руль и внезапно почувствовала, как сильно она устала. Язык сильно болел.
Он подошел к велосипеду, прикованному к железным перилам.
— Мне очень хотелось бы, чтобы ты позвонила.
Она деланно улыбнулась.
— Посмотрим. Пока, Джесс.
Она завела двигатель, развернулась и поехала по стоянке в сторону шоссе, идущего по побережью. Ей был виден Джесс, все еще стоящий рядом с велосипедом на фоне океана, и уже во второй раз за этот день она мысленно обвинила его в том, что он знает, как выглядит со стороны. Но на этот раз она почувствовала себя не раздраженно, а немного грустно. Она ехала, размышляя о том, сможет ли она когда-нибудь воспринимать океан так же, как раньше, до того, как все это произошло. Язык ужасно болел. Она опустила боковое стекло пониже и сплюнула. На этот раз слюна была белой. Она вдыхала соленый запах океана, запах горьких слез.
Норм Брюетт проснулся в четверть десятого утра. Его разбудила ссора детей за окном и музыка кантри, доносившаяся с кухни.
Он подошел к двери и заорал:
— Эй вы, заткнитесь немедленно!
Люк и Бобби обернулись, оторвавшись от старого ржавого грузовичка, из-за которого они и ссорились. Каждый раз, когда Норм смотрел на детей, он чувствовал в себе два противоположных стремления. Сердце его ныло, когда он видел, как его дети носят обноски, полученные в подарок от Армии спасения, наподобие тех, которые носит негритянское отродье на востоке Арнетта. Но в то же самое время ужасный, исступленный гнев захлестывал его и внушал ему выбежать на улицу и избить их до полусмерти.
— Да, папочка, — сказал Люк глухо. Ему было девять.